Алексей Автократорв

Афера

^{Физиологический очерк}

Андрей

Человек, который затевает дела серьезные, должен и смотреться серьезно.

К примеру, бандюганский вид хорош в делах резких, прямых, открытых — словом, в явных делах, где его недвусмысленная угроза подтверждает серьезность заявленных намерений. Хорош он и в охране, иногда даже в силовых структурах, где человек достигает успеха не потому, что носит форму и имеет полномочия, а потому, что страшен сам по себе. Человек вида рваного вызывает сочувствие, но дела его мелкие (потому что к рванине и сочувствие мелкое, презрительное), хотя за день попрошайничества на хорошей точке или в метро имеет он столько, что жить вполне можно. И все же серьезную махинацию человеку вида зачуханного не поднять. Какое к нему может быть доверие? Встречают-то, как ни крути, по одежке (толкуем шире — по внешности). Фармазону (то есть аферисту) иметь приличный вид просто необходимо.

Вот хоть бы Андрей: сам из себя крупный, солидный, а разговор пусть и медленный, но слова — веские. Не говорит — печати кладет. Не фармазон — Государственный банк. А вот смотрит своими округлыми, чуть навыкате, глазами Андрей не совсем хорошо: есть в его взгляде, как выразился Ф. М. Достоевский, «что-то тихое, но тяжелое, что-то полное того странного выражения, по которому некоторые угадывают с первого взгляда в субъекте падучую болезнь». Падучая, может, не падучая, но с головой что-то, правда, не в порядке у Андрея — в дурдомах лежал неоднократно, а на учете в психдиспансере и сейчас состоит. И хоть утверждает он в кругу немногочисленных «однокорытников», что «это понты, это для ментов, для отмазки, если схомутают меня все-таки», — нет ему в этом полной веры (да и ни в чем другом тоже нет — впрочем, взаимно). «Может, шизик, а может, и не шизик — считали фармазоны, — хоть голова и варит. Не голова, а Дом Советов, нельзя не признать».

Ну а насчет, угадывает кто чего по его взгляду или не угадывает, дела до того нет Андрею, и работает он широко и спокойно. Перво-наперво узнает Андрей в РЭУ, ЖЭКе по наводке компаньонов из милиции (на заре демократии это случалось сплошь и рядом), что в таком-то очень приличном доме в очень приличной квартире одиноко проживает совершенно неприличный гражданин — асоциальный элемент, можно сказать, ежедневно позорящий родной квартал пьянками и хулиганскими выходками.

Это безобразие, сразу понимает Андрей, такому элементу не место в оном доме и квартире, а место ему в двухкомнатной квартире в поселке городского типа «Свет Октября» Алексинского района Тульской области. И познакомится с элементом этим Андрей на почве совместного распития спиртных напитков, и придет к нему в гости. И нальют они по первой, а потом по второй, и в разговоре узнает Андрей, что нет у собутыльника ни влиятельных родственников, ни друзей — серьезных бандитов (всякое в жизни бывает). И предложит тогда Андрей элементу на рассмотрение дельную мысль: поскольку жизнь — дерьмо и нет никакой правды на свете, то не все ли равно, где бухать? Если есть деньги, то бухать хорошо везде. Можно, например, бухать по адресу (см. выше), где чистый воздух, мало ментов, и даже бабы там честнее, проще и покладистей. К тому же по новому месту жительства переселенца из гнилой, набитой проклятым мусорьем Москвы ждет сумма, эквивалентная грузовику водки с пропорциональным числом закуски. Бухать — не перебухать и жизни новой радоваться.

Если пойдет алкашок на такое предложение (всякое бывает), то тут и криминала-то никакого нет — сплошная ай-люли-малина. Купит ему Андрей в означенном (или другом) — поселке городского типа

— двухкомнатную квартиру за три, много четыре тысячи долларов и еще четыре (это щедро) в рублях — чтобы пачка денег потолще казалась — на руки под расписку выдаст. Разумеется, после заключения и регистрации в Департаменте муниципального жилья нотариально оформленного договора купли-продажи алкашовой квартиры на имя нового владельца — какого-нибудь помощника Андрея. И через неделю продадут они эту квартиру, не запрашивая лишнего, тысяч за сорок—пятьдесят, отстегнут всем, кому положено, и останутся в огромной прибыли, и поделят ее в соответствии с коэффициентом трудового участия.

А если заартачится асоциальный элемент алкашеский, не пойдет по-хорошему на щедрое Андреево предложение, то ведь можно и по-плохому: уронит ненароком Андрей в алкашовой квартире куда-нибудь за батарею пакет с веществом бурого цвета, которое еще называют «план» или «паль», и/или ржавую, но снаряженную боевыми патронами обойму от «тэтэшника». А через полчаса позвонит из телефона-автомата и скажет только:

— В большой комнате за батареей.