Афера

Впервые за вечер Питер улыбается. Он рад, что я разрешил ему присоединиться.

— Не особенно, — признается он.

Я восхищаюсь его честностью. Надо будет заняться Питером и выбить эту глупость из его головы.

— Ладно, — решаю я. — Ты в деле.

В этот момент приносят пиво и последние пять долларов покидают мой бумажник.

* * *

Я дозваниваюсь до Тоби и Селии только в десять вечера. Я уже у себя в квартире, смотрю по телевизору повтор сериала «Ваше здоровье!». Поскольку кнопки уменьшения громкости на пульте не хватает, телевизор орет на полную катушку. Я лежу на диване и каждые десять минут набираю номер Селии, но бросаю трубку, едва заслышав ее голос, сообщающий о том, что их с Карлом нет дома, но я могу оставить сообщение.

Не представляю, куда они могли подеваться. Если Селия ухаживает за Тоби, у которого сломаны нога и ребра, она должна быть дома. Но я звоню уже восемь часов подряд, а трубку так никто и не берет.

Наконец на десятый мой звонок Селия отвечает:

— Алло.

— Привет, это я, — говорю я и вдруг понимаю, что мы уже семь лет как разведены и стоит представиться. — Кип.

— Это ты названивал?

— Нет.

— А на определителе твой номер. Ты звонил… — Селия замолкает, и я представляю, как она склоняется над этим чертовым определителем номера. — Господи, Кип. Ты девять раз звонил.

Я проклинаю современные технологии, которые в своем стремлении облагородить человечество лишили трусость и притворство статуса стратегий. И решаю перейти в наступление.

— Ты где была?

— Нигде. Дома сидела. Отдыхала.

— Он там?

— Кто?

Когда я задавал вопрос, то и сам не знал в точности, имею ли я в виду Тоби или Карла.

— Тоби.

— Конечно. Но он спит. Ему прописали сильный анальгетик — перкодин.

Прописывать Тоби перкодин — это все равно что просить грабителя вроде легендарного Вилли Саттона приглядеть за ключом от сейфа. Идея интересная, но исполнение хромает.

В телевизоре бармен Сэм — сексуально озабоченный бывший алкоголик — с подобострастным видом выдает последнюю коронную фразу. Среднестатистические американцы понимающе смеются.

— Что это за шум? — раздражается Селия. — Телевизор?

— У меня кнопки регулировки громкости нет, — объясняю я.

— Как же он орет.

— Да, надо бы пульт починить, — говорю я и мысленно добавляю: «Я бы так и сделал, если бы жена не оставила меня без гроша». Но все же сдерживаюсь: — Но все руки не доходят.

— Чего тебе надо, Кип?

— Я просто хотел поговорить с Тоби.

— Он спит. Разбудить?

Я задумываюсь.

— Нет, не стоит, пожалуй. Я звоню узнать, не хочет ли он пожить у меня. Когда поправится.

— А ты хочешь, чтобы Тоби с тобой пожил? — удивляется она.

— Конечно, хочу, — отвечаю я. Наверное, хочу. — Я буду спать на диване. А он может занять мою кровать.

Несмотря на представившуюся возможность, Селия не рассказывает, кто где спит в ее особняке. Положили ли Тоби в комнату рядом со спальней его матери и Карла.

— Ну, сам у него спросишь. Он позвонит тебе, как проснется.

— Договорились.

— Я пошла спать, — говорит Селия.

При этом она вовсе не ждет от меня нежного пожелания спокойной ночи. Просто предупреждает, чтобы я ее не разбудил.

— Ладно.

Мне кажется, что Селия сейчас повесит трубку. Но вместо этого я вдруг слышу:

— Я рада была с тобой увидеться. Столько лет прошло.

— Да уж, — соглашаюсь я. — Жаль, что при таких обстоятельствах.

— Он поправится.

— Конечно.

Какое-то время мы молчим, но это не неловкая пауза. Родителей наконец соединила любовь к сыну.

— Спокойной ночи, Кип, — прощается Селия.

— Спокойной ночи, — отвечаю я.

Повесив трубку, я с удивлением отметил, что на какое-то мгновение заскучал по своей бывшей жене.

10

А теперь давайте я вам расскажу, как поставить точку в афере «Банковский инспектор».

Если вы следовали моим указаниям, то наверняка уже выудили у жертвы штук десять, время от времени позванивая ему с просьбой помочь поймать нечистого на руку банковского служащего.

Теперь у вас есть возможность сорвать главный куш. Сейчас объясню как.

Во-первых, подождите несколько месяцев. Дайте жертве время обдумать случившееся. После того как два бдительных сотрудника банка, мистер Марли и мистер Смит, исчезнут с лица земли, ваш старичок догадается, что его обвели вокруг пальца. Возможно, он даже обратится в полицию и там будут сочувствующе кивать, принимая его заявление, но в итоге спустят дело на тормозах (отсутствие насилия + ни единого шанса найти преступников = закрытое дело).

Но вполне вероятно, что и в полицию никто не обратится. В этом вся прелесть афер. Жертвы нечасто готовы признать, что их оставили в дураках. В нашем случае жертве будет стыдно. Ведь старик так часто слышал от детей, что он слишком доверчив и ему нельзя давать свободно распоряжаться деньгами, поскольку лучшей жертвы преступникам не найти. А этот случай только подтвердит опасения детей. Быть может, прознав о случившемся, они объявят его недееспособным, определят в дом престарелых и лишат финансовой независимости?