Аферист (СИ)

— Да нет, — засмеялся я. — Ты наверное с младших курсов? Ещё не в курсе просто. Официально всё бесплатно, конечно, но если ничего не учил и не знаешь, так можно преподу заплатить, и он тебе в зачётку нарисует оценку. Малиновский так экзамены принимает, ну может и другие, но мне про него сказали, мол, хочешь на халяву экзамен сдать — это к Малиновскому. А я его только на фотографии видел, боюсь упустить, потом поздно будет.

Блондинка подвисла. Наконец сделала неуверенный вывод:

— Но это же незаконно.

— Ну вообще да, но людям же надо помогать. Так что Антон Игоревич мировой препод.

— И ты будешь ему платить?

— Ну если ты мне его наконец покажешь, заплачу.

— Не буду я этого делать. Сам ищи своего Малиновского, — неожиданно передумала девушка и ушла.

Мда, перестарался. Ну ладно, на пользу дела не жалко. Пойду парней попытаю.

Я попросил прикурить и спросил про Малиновского.

— Кого? Антона Игоревича? Так вон он, — показали мне.

— Не знаете, он дорого берёт? — затягиваясь, спросил я.

— В каком смысле?

— В прямом. За экзамен сколько?

— Не по адресу обратился, вот у тех спроси, — кивнул парень.

«Те» были и одеты получше, и держали себя вызывающе. На понтах. А наш Антоша и впрямь берёт. Отлично. Если человек сволочь, он сволочной во всём.

Я докурил, тщательно погасил сигарету о край бетонной урны и пошёл встраиваться в колонну поближе к моему клиенту. В окружении коллег, тот был громогласен и сжимал в руках крепление транспаранта с надписью «Слава человеку труда».

— Привет, — оттёр я стоявшего рядом с ним солидного лысого мужика.

— Что это такое! — возмутился лысый. — Вы кто такой! Здесь идут преподаватели с нашей кафедры.

— Кто надо, — сунул я ему в лицо красную корочку музейного сотрудника. — Я к товарищу Малиновскому. Не мешайте следствию.

— Ко мне? В чём дело? — опомнился виновник спора.

— Давайте выйдем из строя и побеседуем в сторонке, — предложил я.

— Да вы кто такой? Покажите ваше удостоверение.

— Хорошо, я могу и здесь. Я адвокат вашей бывшей супруги Хатаевой Розы Осиповны.

Она подаёт в суд на вас.

— Какой супруги? Ты был женат? — раздался женский голос сзади.

— Не был я женат! — взорвался Антоха. — Эта аферистка меня преследует не первый год.

— Забавно. Машину у нее украли вы, а аферистка, значит, она.

— Я ничего не крал! Машину приобрёл на собственные сбережения.

— Следствие установит, много ли сбережений у вас было на момент покупки машины. Советую прийти к соглашению в порядке досудебного урегулирования. Розе Осиповне от вас ничего не нужно кроме её машины.

— Отойдите от меня, я милицию буду звать.

— Верни машину по-хорошему.

— Считаю до трёх и зову милицию. Раз.

— Значит, будет по-плохому. Я превращу твою жизнь в ад.

Я шагнул в сторону и затерялся в толпе за пару секунд. Ну что же, для очистки совести поговорю конечно с Борисом. Выслушаю нейтральную сторону. Но Малиновский уже заслужил кару небесную. Брать взятки со студентов, верх цинизма. Так что диверсию я ему устрою в любом случае. Так что от машины он и сам будет рад избавиться. И в органы капнуть мне не заржавеет. Вор должен сидеть в тюрьме. Взяточник должен сидеть на соседних нарах. Совсем скоро так и будет. Раньше мне для этого надо было хитро вывернуться, чтобы самому ничего не нарушить, а доказать в рамках закона, что очередная падаль виновна и заслуживает срока. Теперь я смогу наказывать их на своё усмотрение, а уж как там сработает закон — его дело.

Встреча в этот день с Николаичем была почти случайна. Почти — потому что я хотел с ним как-нибудь встретиться и поговорить, но не планировал это прямо сегодня. Оно само получилось.

Я покрутился вокруг института народного хозяйства, но вишнёвую «семёрку» не обнаружил. Задумался. Мог Антоша оставить машину дома? Мог. Особенно если после демонстрации любви к советской родине он в едином порыве с коллективом рванёт за город. Не очень хорошо. Нынешние люди совместно с машиной и гараж приобретали. А какой шикарный случай! Город после обеда опустеет, самое то для диверсии. Ладно, у него кроме машины и другие уязвимые места имеются. До неё я позже доберусь. А сегодня с другой стороны зайду. Жёнушка у него огонь. Ревнивая! Вот только пообедаю и найду ровную поверхность, где можно черкануть записку.

Летнее кафе под открытым небом по случаю раннего тепла работало и пока даже не сильно забито народом. Вот когда с митингов пойдут, тут будет не протолкнуться. И вдруг под сень дерев вступает Степан Николаевич собственной персоной, весь расхристанный, даром, что в форме. В зюзю. Я прямо глазам не поверил — наш Николаич капли в рот не берёт, а тут такое. Пригляделся, он ли? Вдруг показалось. Да нет, ну его я узнаю в любом обличии и состоянии.

— Здорово, — подошёл я. — А чего это ты в таком виде, товарищ младший лейтенант?

— Я не на службе, — качнулся он.

— Ну да, успокоил. Что ж ты порочишь честь мундира, Николаич?

— Уйди, горе у меня.

— Что за горе, может помочь чем?

— А ты кто? — вдруг взглянул он на меня совершенно трезвым взглядом.

— Ваш позавчерашний клиент. Не узнаёшь?

Николаич прищурился, подумал минутку и выдал: