Аферист

Я продолжал молчать, не зная, как себя вести. Слишком неожиданно и быстро изменились события.

Тут его терпению пришел конец, и он заорал:

– Где башли?! Где сто тысяч зеленых?!

Сто тысяч?! От сюрреализма ситуации у меня закружилась голова. Я обокрал «Эльдорадо», и меня поймали бандиты, «крышующие» этот ювелирный! Но предъявляли мне кражу, которую я не совершал!

– Степан Анатольевич, – сказал я со всей возможной убедительностью, на которую только был способен, – я не имею к похищению ваших денег никакого отношения.

Лицо преступного авторитета снова приняло скучающее выражение. Он мне не верил, и я не мог его в этом винить. Я бы тоже на его месте не поверил.

– Да, я встречался с Катей, но она обманула меня так же, как и вас. Ну, не так же, конечно…

– Ну что, как бык в загоне… – недовольно скривившись, перебил меня Седой. – Ты где живешь?

Одеревеневшими руками я вытащил паспорт и протянул его Степану Анатольевичу. Он пролистал его, небрежно бросил на стол и уткнулся в меня своим колючим взглядом:

– Львовский, значит? А что в Киеве делал?

– Отдохнуть приехал.

– Где жил?

– В гостинице.

Седой помолчал.

– А ты борзый. Не хочешь, значит, по-хорошему… – Он покачал головой и тихо добавил: – Стас.

Гора сзади надвинулась, и я понял, что мне кранты. Против лысого Стаса никакие приемы не помогут. Тут нужен пулемет или артиллерийское орудие, желательно крупного калибра. И тут раздался телефонный звонок. Седой выудил из кармана черных брюк маленький телефончик и, сощурившись, посмотрел, кто его беспокоит. Затем нажал кнопку:

– Да!.. Чего звонишь?.. Какие проблемы?

Он вскочил.

– Что?! Что значит – повязали?.. Какие это к херам собачьим профессионалы?! Нет, голубчик, это не они, это ты ответишь… Ты знаешь, какие серьезные люди заказ сделали?.. На кой ляд мне деньги обратно? Заказ должен быть выполнен! Ты где сейчас?.. Подъезжаешь?

Отключив связь, Седой виртуозно выругался на блатном жаргоне. Из его тирады я не понял ни одного слова. После чего, вспомнив обо мне, приказал:

– Стас! Запри этого умника в подвале, мы с ним потом разберемся.

Степан Анатольевич быстрым шагом вышел из комнаты, оставив меня наедине со шкафоподобным Стасом. Тот посмотрел сквозь меня и безликим голосом, который звучал, словно из бочки, сказал:

– Руки.

Значит, не немой все-таки. Я вытянул руки вперед, и на них с щелчком закрылись стальные наручники. После этого Стас провел меня на кухню, открыл люк в полу, из которого потянуло прохладой, и сказал:

– Вниз. И сиди тихо, как мышь.

Я поежился, но не шелохнулся.

– Там темно.

В руке Стаса неожиданно возник пистолет, казавшийся игрушкой в его огромной лапе. Только что не было и вдруг – раз! Прямо ганфайтер какой-то.

– Сейчас я прострелю тебе колено, – спокойно сказал он. Сказал не пугая, а просто информируя. – И у тебя потемнеет в голове.

Я пожал плечами и осторожно стал спускаться, нащупывая ногами ступеньки. Едва я ступил на пол, как над моей головой хлопнула крышка люка, погрузив меня во мрак. Я пошарил по стене рукой и наткнулся на выключатель. Вспыхнувшая под потолком яркая лампочка заставила меня на несколько секунд зажмуриться. Я огляделся. Подвал как подвал. Бетонные стены, опять же бетонный шершавый пол, туалетная комната с одинокой дырой для унитаза и торчащими из стены трубами. Пустые полки вдоль стены, ведро в углу. Я перевернул ведро и, усевшись на него, вытащил из пояса отмычки. Для снятия наручников мне потребовалось секунд пять. Мысли в голове были самые мрачные.

Седой закончит разговор со своим неизвестным собеседником, а потом возьмется за меня. А послезавтра станет известно о драгоценностях, украденных из «Эльдорадо». Конечно, официально предъявить мне нечего – сработал я чисто. Ни документов, ни свидетелей, ни отпечатков пальцев нет. А на очной ставке с сиськастой Светланой я бы твердил, что вижу ее в первый раз в жизни. Но беда была в том, что Степану Анатольевичу совсем не нужно судебное разбирательство и связанная с ним волокита. Не нужны ему представители закона, которых, судя по росписи на его груди, он видел в основном по другую сторону решетки. Так что разбирательство будет быстрое, выполнится неукоснительно и обжалованию подлежать не будет. Да и жаловаться с того света не очень удобно – почта туда не ходит, и Интернета еще не провели. Успокаивало меня (если в такой ситуации может что-то успокаивать) то, что, пока они не получат золото обратно, убивать меня не будут. Хотя про золото речь еще не шла.

Значит, нужно выбрать момент, когда меня выведут из подвала, и тогда… А что тогда? Расшвырять всех лихими приемами и выпрыгнуть в окно? Или рассказать про золото, поехать за ним и по дороге смыться? Что вообще можно сделать в моей ситуации? Хм…

Может, сослаться на Хохла? Да нет, при чем здесь Хохол? Я ведь поехал работать в Киев не по его заданию, а по собственной инициативе. Так сказать, на свой страх и риск. И вот обрел и то и другое.

Наверху послышались голоса. Я, стараясь не производить шума, осторожно поднялся по ступенькам, прижал ухо к щелям деревянного люка и прислушался. Слышно было довольно хорошо.