Афганский полигон

Рэйв шагнул ближе, вытащил кляп, передав его одному из спецназовцев.

Модуль сейчас же наполнился неистовыми воплями. Пленник мотал головой и выкрикивал что-то на своем языке, брызгая слюной и задыхаясь от приступов страха и бешенства.

Через минуту пленник затих, слыша в ответ на свои вопли лишь мечущееся в закоулках модуля эхо. Глаза его привыкли к свету, и он уже более осмысленно посмотрел на Рэйва. Две широкие мокрые полосы тянулись от его глаз по щекам и пропадали в всклокоченной бороде.

Он что-то сердито пробормотал. Дернул связанными руками.

– Что он говорит? – обернулся Рэйв к Роману.

– Требует, чтобы его освободили, – перевел Роман. – Говорит, что он ни в чем не виноват.

– Естественно. Здесь никто ни в чем не виноват. Спросите, как его зовут?

Рэйв снова покосился на Романа.

Делать нечего. Придется выступать в роли переводчика.

Роман шагнул вперед, повторил вопрос на пушту. Пленник торопливо заговорил, глядя то на него, то на Рэйва.

– Его зовут Мустафа Баят, – переводил Роман. – Он говорит, что он уважаемый человек, что он владеет гостиницей и что его с кем-то спутали.

– Раз его зовут Мустафа Баят и он владеет гостиницей, то его ни с кем не спутали, – заметил Рэйв. – А значит, разговор у нас будет долгий. – Лейтенант, – сказал он командиру спецназовцев. – Вы и ваши люди пока можете быть свободны.

– Пока?

– Да, пока. Возможно, этой ночью вы еще понадобитесь. Будьте наготове.

– Есть.

Лейтенант махнул своим людям, и они вышли из модуля.

Рэйв посмотрел на Барроу, топтавшегося в отдалении.

– Полковник, вы тоже можете отдохнуть.

Барроу выпятил грудь.

– Если вам что-нибудь потребуется, дайте знать.

– Непременно.

Барроу кивнул и с чувством исполненного долга – и с большим облегчением – удалился.

Хакли, тихо, как мышка, сидевший до того на стуле в дальнем конце стола, кашлянул.

– Простите…

– Да? – глянул на него Рэйв.

– Разрешите, я тоже уйду.

Рэйв задумался, глядя на толстяка. Тот выглядел неважно. Во время манипуляций с Мустафой он упорно смотрел на стол, зажимая уши кончиками пальцев. Было видно, что приготовления к «долгому разговору» действуют на него столь угнетающе, что он в любую минуту может свалиться без чувств.

– Ладно, – сжалился Рэйв. – Вы нам здесь не нужны. Эдвардс, отведите Хакли туда, где он может лечь. И позаботьтесь, чтобы ему дали успокоительное.

Линда молча взяла Хакли под руку и повела к дверям. Похоже, роль няньки пришлась ей не по вкусу.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Рэйв. – Теперь мы можем поговорить без помех.

Он взял один из стульев, поставил его перед пленником, сел верхом и положил руки на спинку. При этом он сочувственно смотрел на Мустафу, как бы жалея о том, что вынужден доставлять неприятности такому уважаемому человеку.

Под его взглядом Мустафа заерзал, выпучивая свои черные глаза. Линк мягко шагнул ему за спину, и пленник невольно вжал голову в плечи.

– Капитан, – обратился Рэйв к Роману. – Надеюсь, вы ничего не имеете против того, что мы используем вас в качестве переводчика? На базе, конечно, есть переводчики, но зачем нам привлекать посторонних, раз вы уже в группе?

– Нет проблем, – отозвался Роман.

Он понимал, что ему предстоит в некотором смысле экзамен на профпригодность. Вряд ли Мустафа начнет выкладывать все, что знает, по своей воле. Эта порода Роману была хорошо известна. Лицо напуганное, тело хилое, по виду – пухлый увалень, а в складе челюстей затаилось что-то волчье, и в глазах порой мелькают проблески несгибаемого упорства. С таким возни не оберешься. А поскольку на долгую возню времени нет, то дело быстро дойдет до чрезвычайных методов. Методы эти Роман страх как не любил и в своей работе старался обходиться без оных. Крови он не боялся, давно привык, но измывательства над человеческой плотью были… Одно дело, когда вгоняют несколько кубиков «говорящей» химии, другое – когда рвут плоскогубцами ногти и прожигают раскаленным шилом глаза. Или, скажем, мошонку. То, что эти оба – Рэйв и Линк – церемониться не будут, он понимал. Но надеялся, что в саквояже, который привез с собой Линк, найдется пара ампул с нужным препаратом и он не станет свидетелем средневековых пыток.

– Кстати, – добавил Роман, – называйте меня по имени – Роман. К чему эти церемонии?

– Идет, – сказал Рэйв. – В таком случае, я – Рэйв, это Линк.

Линк без улыбки глянул на Романа, слегка кивнул. Голубые глаза его были холодны, как весенние лужицы. Глядя в них, Роман понял, что Мустафу ждут не самые легкие минуты. А значит, и его тоже.

Что ж, экзамен так экзамен.

– Ну, теперь, когда все церемонии действительно закончены, приступим к работе, – сказал Рэйв. – Роман, спросите-ка этого гостиницевладельца, не хочет ли он рассказать нам, кому передал похищенные две недели назад ракеты?

Роман перевел, внимательно глядя на Мустафу. Как-никак, он тоже был заинтересованным участником допроса, и ему не меньше Рэйва хотелось, чтобы пленник поделился кой-какими своими секретами.

Услыхав вопрос, Мустафа вытаращил глаза так, что они едва не выпали из глазниц. Вслед за тем он быстро заговорил, не отводя глаз от лица Рэйва.