Афганский рубеж 2

Игорь Геннадьевич стоял рядом со своим УАЗом, поправляя солнцезащитные очки и утирая лицо от пота. Судя по усталому виду, ждёт он нас давно.

Я поблагодарил техников за работу и пошёл в направлении Сопина, захватив с собой Кешу.

— Кто этот бородатый человек? Служит в ГРУ? В ВДВ? Сань, ну скажи, где служит? — перебирал Иннокентий варианты принадлежности Сопина.

— В армии. Не задавай пока вопросов, чтобы тебе не показали направление движения.

— Понял. Значит, всё секретно! — обрадовался Кеша.

Мы подошли к Сопину, и командир отряда тепло поприветствовал меня приобняв.

— Клюковкин, дорогой! Как живой прям. Махнул не глядя? — указал он на Ми-24.

— Повышение, как-никак. Знакомься, Геннадьевич, это Иннокентий Петров, мой лётчик-оператор.

— Очень рад, очень… — начал трясти руку Сопину Кеша.

— Да, я тоже… ай! — схватился за спину Сопин и слегка согнулся.

Кажется, надо Кешу убирать подальше. У него аура работает во вред всем.

— Никогда не стреляло так. Старею, — улыбнулся скрючившийся Сопин.

— Так, Кеша, иди погуляй. Хватит людей калечить.

— Я ж не специально, — расстроился Иннокентий, но всё же пошёл в сторону КДП.

И тут же Сопин разогнулся. Ну не чудо-юдо этот Кеша⁈

— Нормальный парень, но ходячая катастрофа.

— Сань, такие люди на войне всегда выживают. Ты его не сбрасывай со счетов. А моя спина уже последствие тяжёлой работы и возраста, — посмеялся Сопин.

— Геннадич, давай к делу.

Командир отряда достал сигарету и закурил.

— Брать базы мы уже научились. В лобовых столкновениях у духов шансов с нами нет. Поэтому они меняют тактику.

— Партизанская война? — спросил я.

— Верно. И первое, что замыслило командование это лишить душманов поддержки из Пакистана. Нам нужно искать караваны и уничтожать их.

— Я всегда готов. Что нужно?

— Твой экипаж я забираю под свою опеку. Также беру экипаж братьев с Кавказа. Они парни шумные, но шустрые.

Бага и Мага те ещё нарушители спокойствия.

— Два вертолёта? — уточнил я.

— Вот с тобой и хочу поговорить, кто у тебя есть на примете.

— Пока никого.

— Жаль. Тогда пускай Енотаев определится. Ты сам готов работать?

— Игорь Геннадьевич, странный вопрос.

Сопин затянулся и затушил сигарету.

— Ты в такой переделке побывал и без единой царапины вышел. Но я то знаю, что во сне та горная расщелина снится. Такое не забывается, — похлопал меня по плечу Игорь Геннадьевич.

Командир отряда знает, о чём говорит. Может, пуля меня и не настигла, но пережитое всегда накладывает отпечаток. Иногда намного сильнее, чем ранение.

— Всё нормально. Новый день — новый бой.

Перед вечерней постановкой задач, Енотаев вывел меня и Шаклина из палатки. Именно Веню комэска решил определить мне ведущим в пару.

— Клюковкин введёт тебя в курс дела. Задачу получите уже завтра от наших «коллег», — сказал нам Ефим Петрович и оставил нас.

Веня сначала хотел что-то уточнить, но не стал спешить.

— Что такого знаешь ты, чего не знаю я? Что это за секреты? Я командир звена или… — начал возмущаться Вениамин, подпрыгивая на месте.

— Веня, если не хочешь быть «или», слушай и запоминай.

— Я тебе говорил, что я не Веня. Совсем уже забыл, кто тут командир⁈ — начал тыкать в меня пальцем Вениамин.

Я закатил глаза, посмотрел по сторонам и подошёл вплотную к Шаклину.

— Значит слушай сюда, командир. Нам с тобой придётся работать вместе. Меня это не очень радует. Задача у нас будет специфическая, требующая взаимопонимания. Если у нас его не будет или я замечу, что в полёте ты не оказываешь мне поддержку, отправлю тебя в отпуск с диагнозом «асфальтовая болезнь».

— Угрожаешь?

— Предупреждаю, Веня. Никто не ставит под сомнение твоё командование. Но ты будь командиром, а не просто крутым парнем.

Вениамин насупился, но больше ворчать не стал.

— Так что за работа такая секретная?

— Работаем с личным составом 1й отдельной мотострелковой бригады.

Веня упёр руки в боки и замотал головой.

— Клюковкин… ладно, Саня, мне-то не рассказывай. Нет таких бригад в армии.

— Теперь есть, — улыбнулся я.

Наутро мы с Шаклиным ждали группу Сопина. Нам выделили для выполнения задания Ми-24 со встроенной пушкой. Борттехник Валера Носов заканчивал проверку вооружения, подвешенного на вертолёт и зарядку пушки.

— Давно у нас появились такие вертолёты? — спросил я, показывая на ожидающие нас Ми-24.

Они несколько отличались от тех, что мы перегнали из Мактаба сюда. Модификация «П» отличалась тем, что на правом борту имела встроенную пушку ГШ-2–30 с боекомплектом в 250 снарядов. В носовой части пулемёт ЯкБ-12.7 был демонтирован. Серийно такую модификацию выпускать начали в 1981 году. Видимо, что-то поменялось и сподвигло выпускать их раньше.

— Не помню уже. Кстати, ты в Торске ещё не видел новый вертолёт? Ходят слухи, что лётчики там уже летают на нём.

— О каком вертолёте идёт речь?

— Я точно не знаю. Что-то совсем новое. Говорят даже, что рулевой винт у него на букву «Х» похож.