Афинская ночь

— Точно! — не к месту развеселилась Ленка, — Когда Сахарова, в декабре 1986 года, вернули в Москву из ссылки, дед со старшим Альтшулером заявились к нему в гости. Ну, поздравить с победой… и вообще. Он потом родителям рассказывал. Левка, говорит, ударился в пафос — "Вы теперь находитесь на верхнем этаже власти!" Ха-ха… А Андрюшка, ему в тон отвечает — "Я — не на верхнем этаже. Я — рядом с верхним этажом… по ту сторону окна…"

— Всё как у людей — "на покойников не обижаются"… — буркнул каудильо.

— Такое в истории — часто и густо, — поддержала Ленка, — Какое время ни возьми. Сократа, в древних Афинах — народное собрание приговорило к смерти. Официально — "за развращение юношества"… А фактически — от ненависти и подозрений к человеку, которого никому не удалось переспорить. И плевать они хотели на все его заслуги и славу. В типа просвещенной Франции, начала ХХ века, самую знаменитую женщину мира, физика Марию Склодовскую-Кюри, дважды лауреата Нобелевской премии — травили буквально всем городом… Перед её парижским домом много лет (!), каждый день, как на работу, собиралась выкрикивающая грязные ругательства толпа, а полиция — делала вид, что ничего особенного не происходит… В современной Калуге, памятники Циолковскому — на каждом углу. А при жизни — он ездил на своем велосипедике по улицам, как изгой, осыпаемый грязью и объедками… Бедняге повезло — умер в своей постели. Дожил бы до конца 30-х годов — обязательно бы посадили…

Глава 39. Рацион дебилов

Соколов дернулся так ощутимо, что вздрогнул весь мой хилый пенопластовый домик…

Ленка замерла, а Лев Абрамович принял "подбородочно-локтевую" боевую стойку, бестрепетно скрестив с каудильо взгляд.

— Наконец-то дошло? — странно, обычно завхоз вежлив, а тут — сорвался, — Сколько времени потеряли, а он — ни тпру, ни ну… Читать мысли — здесь некому. Мы же не телепаты!

— Да я тут прикинул… — "модуль" опять зашатался. Вроде бы взрослый мужик, а крутится, как нашкодивший школьник…

— Но пока не подсказали — признаваться не хотелось, — бесцеремонно влезла Ленка.

— Оно дико неудобно…

— Ладно, я сам озвучу! — завхоз уселся прямо, — Неужели не приходилось раньше читать доносы на самого себя? Там, иногда, тако-о-е пишут…

— Тако-о-е… — передразнил его Соколов, — мне попалось в первый раз. Почему и спросил… Ну, сам догадался…

— Там бессвязные горячечные фантазии? — сочувственно осведомилась Ленка, — Как в доносах эпохи "Большого Террора"? Обвинения в работе на разведку Уругвая и замыслах продать Аляску японцам?

— Хуже! Когда примерно такое же лет десять назад читали по телевизору, рассказывая про сталинские репрессии, я смеялся. А когда сам столкнулся, ой! Дарья диагностирует, как типичный параноидальный бред. При абсолютно нормальном бытовом поведении… Разве такое бывает?

— Так ведь с медицинской точки зрения — полковник более "нормальный", чем мы, — пора подключаться, — У него самый обыкновенный "ситуационный психоз". Ближайший сходный пример — убийства и дикие обвинения во всех мыслимых грехах врачей, присланных на подавление эпидемии чумы.

— Достали мудреными словечками! — наконец-то взорвался каудильо, — Скажите просто, можно ли ему теперь доверять?!

— Слишком заумно? Перевожу простым словами. В спокойном состоянии дрессированная обезьяна может быть о-очень прошаренной и всё-всё понимать. Но, как заведётся — разум отключается. Стресс! В голове — бурлят гормоны и исходят на говно инстинкты. А от той чуши, которую при этом несёт поциент — волосы встают дыбом. Чуйства-то — распирают… Это — не её вина, это — её беда. Издержки цивилизации. Писать-читать — обезьянку научили, а думать головой — даже не собирались.

— Вы не ответили!

— Я ответила… Могу повторить. Пока "дыра" полностью закрыта — Смирнов безопасен. И даже абсолютно лоялен. А вот что произойдет, если она очередной раз откроется — не знает даже он сам.

— Я знаю! — каркнул завхоз, — Опять примется "действовать по обстановке"… Приспосабливаться к ней по-своему. Выдрессировали же бабуина, на свою голову, навыкам тактики…

— Вы хотите сказать…

— Повторяю, полковник — абсолютно нормален. Ну, по стандартам "для государственных служащих среднего звена". Это мы — банда психов! — от последних моих слов Ленка сдавленно хихикнула, снова закусив зубами кулак.

— Что ещё? — повернулся к ней Соколов.

— Это… Ик-ик! — попыталась она совладать с эмоциями, — Ой, не могу! Их с Радеком борьба за "аномалию" — натуральное "утро в дурдоме". Кто первым надел белый халат — тот и доктор…

— Обезьянка способна сосредоточиться только на двух вариантах поведения — "спасать себя" и "пробиваться в вожаки". Другие варианты — просто отсутствуют. Что и наблюдаем. Полковник был готов к любому из них. Если нельзя удрать через "аномалию" к своим — то надо попытаться взять её под контроль, в качестве "источника власти". Бинарная логика! И хоть кол на голове теши…

— Радек утверждает, что "аномалия" перешла в стабильную фазу… — пробурчал себе под нос Соколов, — Мы наблюдали последние всплески "остаточной активности". Смирнов это переживет?