Афинские убийства, или Пещера идей

Ясинтра провела по его тучной спине острыми, как ножи, ногтями, и он закрыл бдительно следящие глаза.* [* Снова три слова эйдетического предупреждения: «спина», «нож», «следить»! Это ЛОВУШКА! Я должен… то есть Гераклес должен!..] Он целовал ее снова и снова в мягкие складки шеи и плеча, легонько покусывая, прикладывая то здесь, то там тихие крики, пока не почувствовал, как накатывает странное, порабощающее наслаждение.* [* Мои собственные слова! Которые я только что написал в предыдущем примечании! (Я подчеркнул их в тексте и в примечании, чтобы читатель мог убедиться сам.) Естественно, я написал их до того, как перевел эту фразу. Разве это не соитие? Не любовное совокупление? Разве заниматься любовью — это не сплетать выдумку и реальность? О, чудесное книжное наслаждение: ласкать текст, наслаждаться текстом, потирать о текст мое перо! Мне безразлично, что мое открытие случайно: сомнении больше нет, я — это он; я там, с ней…] Он вскричал в последний раз, ощущая, как его густой, подобный потоку голос звучит внутри нее.

В этот самый момент гетера отвела правую руку так медленно, что невозможно было поверить в ее изображаемый экстаз, занесла предмет, который взяла раньше — он все видел, но не мог пошевелиться, в тот момент не мог, — и вонзила его в спину Гераклеса.*

[* Гераклес ничего не смог поделать. Я тоже. Он продолжал. Я продолжал. Вот так, до самого конца. Оба мы предпочли продолжать.]

Он почувствовал жжение в позвоночнике.

Через секунду он, вскочив, отпрянул, поднял руку и, как рукоятью меча, ткнул в ее подбородок. Он увидел, как она покачнулась, но под весом его тела не упала с ложа. Тогда он еще больше привстал и толкнул ее: девушка покатилась, как освежеванная туша, и ударилась о пол со странным, таинственно мягким стуком. Однако длинный острый нож, который она держала, отскочил с резким металлическим звоном, абсурдным среди такого обилия тихих звуков. Гераклес устало и неуклюже встал с ложа, приподнял Ясинтру за волосы и толкнул к ближайшей стене, так что она ударилась головой.

Тогда к нему вернулась способность рассуждать, и в первую очередь он подумал: «Она не причинила мне вреда. Она могла вонзить в меня нож, но не сделала этого». Однако ярость его не унялась. Он снова дернул ее за курчавые волосы, и послышался удар о стену из сырца.

— Что еще ты должна была сделать после того, как убьешь меня? — прохрипел он.

Когда она заговорила, два красных украшения заструились из ее носа и потекли вокруг толстых губ.

— Мне не приказывали убить тебя. Я могла бы это сделать, если б захотела. Мне сказали только, чтобы я, не причиняя вреда, приставила к твоему телу острие ножа в тот самый миг, когда тебя захлестнет наслаждение, не раньше и не позже.

Гераклес держал ее за волосы. Оба они тяжело дышали, ее обнаженная грудь сплющилась под его туникой. Дрожа от гнева, Разгадыватель сменил руку и схватил ее за волосы левой, занося правую и отвешивая ей две жестокие пощечины. Когда он остановился, девушка только провела языком по разбитым губам и взглянула на него, не показывая боли и страха. Гераклес отрезал:

— «Высоких мужчин с афинским акцентом» никогда не было, так ведь?

Ясинтра возразила:

— Были. Они были. Но на них были маски. Первый раз они угрожали мне после смерти Трамаха. А после того, как вы говорили со мной, они вернулись. Их угрозы были ужасны. Мне рассказали все, что я должна была сделать: сказать тебе, что мне угрожал Менехм. И пойти к тебе в дом и просить убежища. И соблазнить тебя, и насладиться с тобой. — Гераклес снова занес правую руку. Она же сказала: — Забей меня до смерти, если хочешь. Я не боюсь смерти, Разгадыватель.

— Но боишься их, — прошептал Гераклес, так и не ударив ее.

— Они очень могущественны. — Ясинтра улыбнулась треснувшими губами. — Ты даже не можешь представить, что они угрожали со мной сделать, если я не повинуюсь. Есть смерти, приносящие облегчение, но они обещают не смерть, а бесконечную боль. Они умеют быстро убеждать, если захотят. Ни у тебя, ни у твоего друга нет в борьбе с ними ни малейшего шанса.

— Ты говоришь это мне, потому что так приказали они?

— Нет, я сама это знаю.

— Как ты с ними связываешься? Где я могу их найти?

— Они сами находят тебя.

— Они были здесь?

— Да, — ответила она, и Гераклес заметил, что она замялась. Он еще больше прижал к стене ее спину, как нож

, вонзая левый локоть в плечо, следя за каждым ее движением.*

[* Почему здесь снова три эйдетических слова (я подчеркнул их), когда опасность для Гераклеса уже, кажется, миновала? Что происходит?]

Ясинтра добавила:

— На самом деле они здесь и сейчас.

— Сейчас? Что ты имеешь в виду?*

[* Я понял! Осторожно, Гераклес, у тебя за СПИНОЙ!]

Ясинтра промолчала. Она провела глазами из стороны в сторону, как бы охватывая взглядом всю комнату. Со странной медлительностью она произнесла:

— Они еще приказали мне, чтобы… после того, как ты насладишься, я завела с тобой речи… и отвлекла тебя…