Читаем Афины и Акрополь полностью

До возведения Одеона спектакли в Афинах проходили только два раза в год, на Больших и Малых Дионисиях. Собственно и само театральное искусство сформировалось из представлений в честь бога виноделия. Готовясь к празднику, горожане вместе с жителями окрестных сел сочиняли песни, исполняя их сольно или в составе хора. Лучшим доставались призы из рук архонта. Он же назначал хорега из числа состоятельных граждан Афин и определял победителей. Вначале самодеятельные артисты выступали на агоре, а впоследствии перебрались на подмостки театра Диониса, построенного в V веке на южном склоне Акрополя.

Первые греческие спектакли включали в себя песни и танцы хора. В 534 году до н. э. драматург Феспид из Икарии ввел в действие одного актера. Получив одобрение публики, он же вывел на сцену второго, затем третьего, поначалу игравших сразу несколько ролей. Со временем число исполнителей не увеличилось, зато усложнились диалоги, ставшие главной частью спектакля с комментарием хора.


Театр Диониса

Для наглядности добрые персонажи надевали яркие костюмы, а злые облачались в темные. Все актеры играли в масках из холста или пробки. Крупные, расписанные яркими красками, они выражали эмоции, пол либо возраст персонажей. С их помощью можно было сменить роль, говорить громче и остаться в памяти зрителей последних рядов. У каждой маски имелся широко раскрытый рот, который усиливал голос подобно рупору. По мнению некоторых специалистов, греческие актеры для этой цели вставляли в отверстие раковины.

В огромном театре Диониса не все зрители могли разглядеть происходящее на сцене, отчего актерам приходилось изобретать разные способы для того, чтобы смотреться крупнее. Самым легким и потому наиболее распространенным методом были накладки под платья, обувь на толстой подошве, высокие парики, которые не позволяли спутать царя с рабом. Однако все эти приспособления мешали двигаться. В торжественных моментах актер изумлял величавыми жестами, вещал трубным голосом, но особо эмоциональные сцены, например объяснение в любви или убийство, представлять не мог. Сценическая смерть наступала за кулисами, а пока об этом сообщал хор, погибшего героя укладывали на колесную платформу (эккиклему) и выкатывали через двустворчатые двери скены, демонстрируя зрителям бездыханное тело.

В античном театре скена представляла собой возвышение со стеной, расписанной в соответствии с содержанием пьесы. После того как хор спустился в орхестру, актеры начали выступать на узком высоком помосте – проскении. В таком виде древнегреческий театр напоминал современный, тем более что в нем имелся занавес. За неимением крыши он поднимался из щели перед помостом и по виду напоминал ширму. По окончании антракта хор торжественным шагом выходил через оформленный колоннами вход, откуда вновь появлялся в следующем перерыве.


Трагический актер в роли жреца. Миниатюрная статуя, глина

В театре Диониса хор пел и танцевал на полукруглой 20-метровой орхестре, каменные плиты которой в центре образовывали орнамент в виде ромба. Площадку огибал неглубокий канал, видимо предназначенный для стока дождевых вод. В I веке н. э. нижняя часть скены обрела фриз с рельефными сценами из жизни Диониса и силена. Спутник божества был представлен атлантом, державшим на плечах края скены.

За невысокой балюстрадой театра Диониса следовал широкий проход, а за ним начинались ряды со скамьями для зрителей. Первыми стояли именные мраморные кресла, украшенные рельефами и резными узорами. Одно из них – самое высокое и красивое – занимал Дионис, незримо восседавший среди жрецов и городской знати. Особое место для божества именно в этом театре объясняется тем, что сооружение находилось на его священном участке и все театральные представления готовились только для него.


Комическая маска

Поднимающиеся по склону горы сиденья вначале располагались в 78 рядов, но до настоящего времени дошло не более четверти. Современные зрители по примеру афинских граждан усаживаются на подушечки, которые, кроме мягкости, обеспечивают высоту, ведь скамьи театра Диониса поднимаются над землей всего на 0,38 см. Когда-то зрительный зал – театрон – разделялся на три большие части и малые сектора посредством большого количества лестниц: только внизу их было 12. С упадком античной цивилизации ушли в прошлое и сценические спектакли. Сегодня полуразрушенный, заросший травой театр уже не вызывает благоговейных чувств, как в древности, когда на представления собиралось до 14 тысяч зрителей.


Орхестра в театре Диониса

Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники всемирного наследия

Венеция
Венеция

Венеция — восхитительный по красоте своих многочисленных архитектурных ансамблей и удивительный в необыкновенном изобилии каналов и мостов город — вот уже не один век привлекает огромное количество туристов, а поэтов вдохновляет на полные искренних восторгов и нежной любви романтические строки. Этот чарующий уголок Италии знаменит не только тем, что в буквальном смысле слова стоит на воде, но и волшебной роскошью своих дворцов, архитектурной изысканностью соборов, притягательной силой полотен знаменитых венецианских мастеров, утонченным изяществом мостов, соединяющих узкие, извилистые каналы и словно вырастающих прямо из фасадов домов. Окунитесь в этот удивительный мир и насладитесь его божественной красотой!

Елена Николаевна Красильникова

Путеводители, карты, атласы / Путеводители / Словари и Энциклопедии
Тироль и Зальцбург
Тироль и Зальцбург

Автор книги попытался рассказать о похожих и в то же время неповторимых австрийских землях Тироль и Зальцбург. Располагаясь по соседству, они почти тысячелетие принадлежали разным государствам, имели различный статус и неодинаково развивались. Обе их столицы – прекрасные города Инсбрук и Зальцбург – прошли длинный исторический путь, прежде чем обрели репутацию курортов мирового значения. Каждая из них на протяжении веков сохраняла славу торгового и культурного центра, была временной резиденцией императоров, а также в них были университеты. Не утратив былого величия, они остались небольшими, по-домашнему уютными европейскими городами, которые можно было бы назвать обычными, не будь они так тесно связаны с Альпами.

Елена Николаевна Грицак

Искусство и Дизайн / История / Прочее / Техника / Архитектура

Похожие книги

Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917
Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917

В окрестностях Петербурга за 200 лет его имперской истории сформировалось настоящее созвездие императорских резиденций. Одни из них, например Петергоф, несмотря на колоссальные потери военных лет, продолжают блистать всеми красками. Другие, например Ропша, практически утрачены. Третьи находятся в тени своих блестящих соседей. К последним относится Александровский дворец Царского Села. Вместе с тем Александровский дворец занимает особое место среди пригородных императорских резиденций и в первую очередь потому, что на его стены лег отсвет трагической судьбы последней императорской семьи – семьи Николая II. Именно из этого дворца семью увезли рано утром 1 августа 1917 г. в Сибирь, откуда им не суждено было вернуться… Сегодня дворец живет новой жизнью. Действует постоянная экспозиция, рассказывающая о его истории и хозяевах. Осваивается музейное пространство второго этажа и подвала, реставрируются и открываются новые парадные залы… Множество людей, не являясь профессиональными искусствоведами или историками, прекрасно знают и любят Александровский дворец. Эта книга с ее бесчисленными подробностями и деталями обращена к ним.

Игорь Викторович Зимин

Скульптура и архитектура
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.

Марк Григорьевич Меерович

Скульптура и архитектура