Агапи в Радужном мире

Кивнула в ответ и стала осторожно спускаться, аккуратно ступая по рыхлому песку, ориентируясь на указанный валун. Кот опять куда-то удрал, облегчая мне спуск.

За спиной зашуршал песок. Инк протянул знакомую флягу:

— Глотни!

Удивительно зелье таскает с собой по мирам мой друг. Давно доказано, что любой стимулятор даёт откат. Нельзя безнаказанно подбадривать обесточенное тело — отомстит. Но не варево рес Плоя. Заранее морщась, делаю глоток. Мгновенный эффект! За спиной словно крылья выросли. Зрение чётче, слух тоньше. Мускулы крепче. Эге-гей!!!

— И всё же: из чего твой удивительный эликсир сотворён? — весело спросила Стража.

— Лучше тебе не знать, — отвечает мужчина и тоже прикладывается к заветной фляге.

Путь мы коротали игрой «Угадай состав напитка». Я, вспоминая вкус, мысленно раскладывала его на составляющие, пыталась вычленить знакомые травы. Инк или согласно кивал, когда мой ответ был верен, или загадочно улыбался, отрицательно качая головой. Было названо уже около сотни растений, но угадано не больше пяти. Из чего же варят этот напиток?

Когда до приюта оставалось метров триста, друг затащил меня за большой валун, прижившийся у дороги.

— Надо переобуться.

В ботинках было так удобно, что я уже давно забыла о том, что обута неподобающе для этого мира. Портянки мы не наматывали, понадеявшись, что ноги не сильно пострадают за небольшое расстояние, оставшееся до места ночёвки.

У ворот стояли крепкие охранники в одежде, мало отличавшейся от наряда Инка. Преградив нам путь коротким копьём, один из служивых резко спросил:

— Кто? Куда? Зачем?

— Уважаемый, как ты мог меня не узнать? — манерно приложив руку к груди и слегка подкатив глаза, чуть ли не со слезами в голосе простонал Страж. Хотя нет. От старшего уполномоченного Тайной Стражи в моём попутчике не осталось ничего.

Собранная гибкость удивительным способом превратилась в развязанную манерность, чёткие слова — в гнусавое подвывание, спокойная сдержанность — в нервную дёрганность.

— Это же я — Инкитариум! Лучший столичный куафёр. Это моя сестра Агаптария. Мы оба принадлежим к роду потомственных куаферов Щипциалов из северной провинции.

— Там же вымерли все! — не подумав даже сделать шаг в сторону, сдержанно удивился охранник.

— Именно! — защебетал Инк. — Выжила только сестра моя. Правда, память потеряла, но выжила. Я её разыскал и везу в столицу. Вот справка, вот подорожная, вот разрешение на выезд из карантинной зоны, вот на въезд.

Пока один из стражников внимательно изучал поданные бумаги, второй бдительно рассматривал нас. Я стояла под пристальным взглядом, скромно опустив голову, потупив глаза долу и безучастно рассматривала утоптанную почву под ногами. Инк же, напротив, суетился, тыкал пальцем в документы, что-то объясняя и комментируя.

«Однако! — размышляла я. — Как же будут проверять на входе в столицу, если в затрапезной деревеньке такой контроль!»

Задумавшись, я пропустила обращённый ко мне вопрос охранника. Подняла глаза только на пронзительное восклицание Инка.

— Говорю же вам, что сестра ещё не полностью восстановилась. Спрашивайте меня — я отвечу.

Но, кажется, вопрос активировал заклинание рес Плоя, наложенное на меня, и я растерянно пролепетала:

— Не помню. Ничего не помню, — грустно вздохнула и потёрла правый висок. — Болезнь украла мою память.

Колдовство архимага было качественным, и охранники, не почувствовав подвоха, пропустили нас во двор.

Периметр приюта был застроен разновеликими домиками, напоминавшими вагончики, снятые с колёс. Они плотно стояли, прижавшись друг к другу боковыми стенами, темнея зевом дверных проёмов. Путников расселяли по принципу родства или компании, путешествующей вместе. Если в помещении не хватало кроватей, то слуги сноровисто закрепляли нужное количество на потолочных балках. Однако расселять группы никто не собирался. Зная это правила, некоторые большие караваны заранее разделялись на более мелкие и к стражам на воротах подходили в разное время. Кому захочется тесниться в душном помещении, когда можно устроиться с большим удобством?

Нам выделили небольшой «номер», вся мебель которого состояла из двух гамаков, облысевшего коврика на полу и сундука. Тяжёлым монолитом стоял он у дальней стены, и на его крышке лежали свёрнутые одеяла. Лежанка для Филиппа, улыбнулась я.

— Удобства, как я понимаю, во дворе? — продолжая рассматривать помещение, спросила я.

— Там, — согласно кивнул Инк, сдерживая зевоту, и махнул в сторону двери.

Двери, которой не было. Проем закрывала свешивавшаяся с потолка домотканая дорожка. Такой же половичок, только поуже, прикрывал окно. Сейчас он был подобран, и в комнату падал свет заходящего светила.

— Ты не беспокоишься о Филиппе? — поинтересовался Страж, взбивая подушки в гамаке.

— Нет. Я чувствую его — он охотится за оградой. Пусть разомнётся, а то стал толстым и неповоротливым, — ответила, пристраивая в углу иеысык и итьяс с вуалью.

Пока мы шли к своему «номеру», я, к огромной своей радости, заметила, что немногочисленные женщины по двору ходят без верхней одежды.