Агасфер. Вынужденная посадка. Том I

Зинкявичус быстро глянул на Дворкина. Тот, помедлив, пожал плечами, всем своим видом показывая: начальник тут не я, и решение принимать не мне… Зинкявичус с еле заметным разочарованием отвел глаза, побарабанил пальцами по столу: провинция, провинция… Есть все-таки в этом снисходительном географическом определении своя прелесть! Здесь, в столице, обратись он к судебным властям за подобным разрешением, будь оно трижды мотивированным, убедить служителей Фемиды было бы делом нудным и трудоемким. И Конституцию бы ему, как первоклашке, напомнили, и Европейскую хартию… С пятой попытки, может быть, санкцию и дали бы. А там, в провинции, и отношения у людей друг другу качественно иные. Силовики и судейские наверняка больше понимают друг друга. Такое взаимопонимание может, конечно, и до неприятностей довести – но в общем и целом дело это полезное…

– Любопытно, Олег, – заговорил он. – Очень интригующе! А форму запроса вы со своим приятелем не проговаривали? Насколько подробной должна быть наша мотивировка? Можем ли мы, ссылаясь на оперативную информацию о готовящемся вывозе из страны культурно-исторических ценностей высокого номинала, вообще не упоминать московского заказчика Алдошина?

Дворкин сразу понял, куда клонит «многомудрый Отто». За последние годы работы кое-кто из силовиков, рискнувших потратить нервы на «выцыганивание» разрешения на применение технических средств, несколько раз попадал в странную ситуацию. «Фемида» поначалу вроде бы благосклонно принимала подобный запрос и выражала готовность «помочь обществу освободиться от скверны». Однако в последний момент колебалась и просила максимально конкретизировать оперативную необходимость применения жучков и прочих средств технического вмешательства в чью-то личную жизнь.

Вдохновленные опера выкладывали на бумаге все с трудом добытые крохи неподтвержденной пока информации и снова несли ее «Фемиде» – и получали категорический отказ. С поминанием и Конституции, и Хартии. Самое же «любопытное» заключалось в том, что спустя какое время, иногда совсем малое, фигурант доследственной проверки вдруг проявлял поразительную осведомленность о замыслах силовиков. И принимал самые решительные и исчерпывающие меры к тому, чтобы избавиться от улик, свидетелей и вещдоков… Иными словами говоря, всякая дальнейшая доследственная проверка становилась просто ненужной, а проделанная до этого работа – зряшной.

Стоит ли говорить, что в подобных ситуациях попытки найти источник утечки информации были бесполезной тратой времени, сил и нервов. Силовики даже и не пытались искать такой источник. Самые деликатнейшие по форме вопросы людьми в черных мантиях воспринимались крайне болезненно, порождали жалобы во все мыслимые вышестоящие органы. А результатом, помимо прочего, была долгая холодность в отношениях и безжалостное следование букве Закона даже там, где стоило бы руководствоваться его духом.

– Проговаривали, Отто Валентинович! Кирьянов уверен, что достаточно будет и короткой справки чисто по Алдошину. То есть мы можем обойтись без упоминания московского клиента и предполагаемого покупателя из Швейцарии.

– Ну, коли так, давайте попробуем, – решился Зинкявичус. – Сергей Васильевич подготовит текст официального запроса по Алдошину. Олег, вы с Кирьяновым, полагаю, обменялись телефонами и прочими способами связи?

– Конечно…

– Так вот, Олег, вы, конечно, и сам не маленький, но все же рискну напомнить о том, что молчание – золото. Я не хочу думать о вашем сахалинском приятеле плохо. И тем более внушать вам какие-то подозрения. Но о первой же попытке с острова что-то уточнить, конкретизировать по нашему запросу – немедленно уходите со связи и сразу докладывайте мне!

– Будет сделано, Отто Валентинович.

– Вот и хорошо, Олег. Вы свободны. Отчет ваш я постараюсь «осилить» до конца дня. Будут вопросы – обсудим. Пока могу сказать, что ваш предварительный устный отчет мне понравился.

Дождавшись, пока Щербак исчезнет за дверью, Зинкявичус повернулся к начальнику отдела, который на протяжении всей беседы с молодым оперативником хранил молчание:

– А ваши соображения по делу, Сергей Васильевич?

– Чем дальше, тем интересней, – улыбнулся Дворкин. – Отчет Олега я прочел, и на упоминание аппарата представителя президента в ДФО внимание обратил. То, что у Щербака хватило ума не пойти по следам яхты в холдинг «Континент», считаю весьма ценным. В холдинге могли насторожиться: в плане информированности у главы «Континента» возможностей несравнимо больше, чем у наемного работника, капитана яхты. Такие люди, как правило, вхожи во все структуры государственных органов и властных структур в своем регионе. И практически везде имеют в этих структурах и органах своих человечков, которые и посоветуют, и предупредят, и нужную информацию обеспечат. Так что наш след могли увидеть и сообщить о нашем интересе в федеральный округ. Так что пока все хорошо, Отто Валентинович!