Агат и оникс

Тео уже знал, что сделает. Но торопиться он не стал. Его мучил один единственный вопрос.

– Зачем?! Зачем она вам?!

– Ах, Тео. Она мне и не нужна, – покачал головой ученый.

Олдлейк выдержал долгую паузу, после чего произнес то, что вызвало в груди инженера настоящий эмоциональный смерч.

– Её. Не должно. Быть. Вот зачем мы здесь.

– Но… – слова застревали у инженера в горле. – Я не понимаю. Какая вам может быть с этого выгода?! Вы ведь знаете, на что она способна!

– А вот это слишком долгий разговор, господин Хайкрафт. Часть меня хотела бы сказать вам, что мы сможем продолжить его в другой раз. Но это вряд ли. Скажу лишь одно: вы сильно опередили время. Власть имущие нашего мира не готовы к такой резкой смене правил.

– Это вам не игра, – сквозь зубы прорычал инженер.

Олдлейк рассмеялся чистым, почти что добродушным смехом, словно они вели праздную беседу в каком-нибудь баре.

– Думаете, пешки не говорят то же самое перед тем, как их сметают с поля? Но довольно. Отойдите в сторону.

Инженер не шелохнулся. Но пальцы его правой руки разжались, выпуская «оникс» на волю.

– Я повторять не буду. Отойдите от нее, если хотите жить. Вы бы мне еще пригодились, лгать не стану. Но ваша смерть тоже станем вполне удовлетворительной опцией, – Олдлейк поднял правую руку чуть выше, – несомненно, он был готов отдать приказ открыть огонь.

– А как вам такая опция, – прошептал Тео и прикрыл глаза.

«Оникс» выпорхнул из его ладони и распался на десятки тысяч крошечных частиц. Олдлейк открыл рот, но так и ничего и не сказал.

На краткий миг падающие капли дождя засветились ярким фиолетовым огнем. А уже в следующую секунду орудие «Окьюра» собралось воедино и воротилось к своему хозяину.

Первым на землю повалился Олдлейк. А за ним попадали и все фанатики. На спину, на живот, набок, – они шлепались на мокрую землю, словно больные нарколепсией, внезапно застигнутые врасплох своим недугом. Но, на деле, все они были мертвы. На их коже, вероятно, даже не было и капли крови, как не было и видимых ран. Но через тело каждого из них прошли тысячи частиц «оникса». Неразличимых для глаза, но твердых и смертоносных частиц.

Тео согнуло пополам. Он знал, что так будет, и был готов к этому. Но боль была невыносимой. Его выворачивало наизнанку. Голова разрывалась на части. В нее будто заливали жидкий металл.

– Папочка? Папочка! Что с тобой?! – Агата села на колени рядом с инженером.

Тео почувствовал во рту соленый привкус крови. Отвернувшись от девочки, чтобы не напугать ее, он постарался вытереть губы рукавом, но руки его совсем не слушались.

– Сейчас… пройдет, – простонал инженер и забился в конвульсиях от накатывающей волны боли.

– Папочка, я хочу помочь тебе! – Агата расплакалась и повисла на плече Тео, прижимаясь к нему изо всех сил.

Боль постепенно отступила. Стало спокойнее. Легче. Инженер осторожно приподнялся и с удивлением взглянул на девочку. В его глазах стояли слезы. Слезы боли и радости. Боль, конечно же, оставалась в его теле, с ней Агата ничего не сумела бы сделать. Но она повлияла на его восприятие боли. Переключила его жизненные системы на нечто противоположное этой боли.

– Тебе лучше, папочка? – с надеждой спросила Агата. Она явно не понимала, на что была способна.

– Да. Спасибо, милая. А теперь… теперь помоги мне дойти до машины. Она там, впереди.

Тео не без труда поднялся и, опираясь на крепкое плечо девочки, заковылял к своему автомобилю. Он почти не волновался о том, что вокруг могли остаться неизменные. Частицы «оникса» разлетелись во все стороны, как круги на воде. Но машину они задеть не должны были.

– Не смотри по сторонам, малышка.

Проходя мимо Олдлейка, инженер бросил на негодяя последний взгляд. На лице ученого читалась легкая тень изумления. Должно быть, он умер, не почувствовав боли.

– Мы дошли, папочка!

Инженер и девочка почти добрались до автомобиля, когда двери рядом стоящей синей машины внезапно открылись. Тео не успел среагировать. Раздался оглушительный выстрел, – инженера отшвырнуло от Агаты. Он поскользнулся, упал спиной на капот своей машины и сполз вниз. Прозвучало еще несколько выстрелов.

Агата загородила инженера свои телом. Три пули угодили ей прямо в грудь. Девочка не издала ни звука.

Тео закричал и взмахнул рукой. «Оникс», трансформировавшийся в двухметровое лезвие располовинил синий автомобиль, точно тостовый хлеб. Начисто срубленная крыша машины отлетела в сторону. Выстрелы вмиг прекратились. В открывшемся салоне инженер разглядел двух обезглавленных сектантов.

– Папа… – Агата бросилась к Тео.

Инженер переборол приступ боли, возникший после очередного использования «Окьюра» и взглянул на свою рану. Ему повезло, – в него стреляли не из плазменных винтовок. Судя по маленькому отверстию под его плечом, это было какое-то устаревшее оружие. Ничего удивительного, неизменные питали нездоровую любовь к старомодным и давно вышедшим из обихода вещам.

– Папочка… – обессиленно повторила девочка. Она понимала, что Тео ранен, но не знала, как ему помочь.