Агат и оникс

Тео прикрыл глаза, – что-то брызнуло ему на лицо. Командир неизменных выронил оружие, качнулся и медленно завалился набок. Тео посмотрел перед собой, – прямо перед ним, на уровне глаз, плавно крутился окровавленный обсидиановый шар. «Оникс» влетел в затылок сектанта и вылетел через его лоб?!

Что произошло, инженер до конца не понял. Но он осознал, что в уже следующую секунду фанатики, потерявшие вожака, непременно разрядят в него свои винтовки. Первой реакций на эту мысль стало желание прикрыться от выстрелов при помощи «оникса». Тео было нужно, чтобы шар превратился в двухметровый щит и закрыл его от смертоносной плазмы.

И это произошло. Когда неизменные вновь вскинули винтовки и открыли огонь, перед инженером уже стоял тонкий, но нерушимый обсидиановый щит. Плазменные заряды врезались в него и гасли, как искры в воде.

Но в безопасности Тео себя, разумеется, не чувствовал. Он не представлял, как работает эта выдуманная им преграда и как долго она продержится. Поэтому следующей стремительной мыслью стало желание избавиться от угрозы для своей жизни. Избавиться от сектантов. Инженер взмахнул рукой, словно толкая щит перед собой.

«Оникс» мгновенно смёл всех сектантов и с немыслимой скоростью понес их к лифту, точно невесомую мошкару. Прошла секунда – и послышался лязг искореженного металла. Скорость и мощь «оникса» была столь высока, что он раскурочил лифт. Что при этом стало с телами, вероятно, еще живых фанатиков, находившихся между «ониксом» и створками лифта, Тео знать не хотел…

Инженеру сделалось дурно. Голова закружилась, слабость выбила землю из-под ног. Чтобы не потерять сознание, Тео опустился на одно колено и попытался отдышаться, как-то прийти в себя. Только сейчас он почувствовал, что из носа тонкой струйкой течет кровь. Не делая резких движений, инженер посмотрел вниз, – судя по луже крови на блестящем полу, она пошла еще в момент создания щита.

Но кровотечение Тео не взволновало. К чему-то подобному он был готов. Во время тестирования «Окьюра» у Эрика тоже шла кровь носом. А ведь он не делал ничего подобного. Очевидно, в случае с Тео, реакция организма на такую колоссальную нагрузку могла быть куда более неприятной и болезненной.

Главным сейчас было не потерять сознание. Теперь, когда Тео разобрался с «Окьюром», у него появился реальный шанс спасти Агату. Ждать помощи извне было наивной затеей. Тео слишком много знал о неизменных. Они наверняка уже захватили все здание ИНТа. Рассчитывать можно было только на себя. И на гениальное изобретение Эрика.

Инженер запрокинул голову назад и дал себе немного времени. Через минуту он осторожно поднялся и приготовился к заключительному тесту.

«Сейчас мы узнаем, научился я чему-нибудь или нет» – подумал Тео и захотел, чтобы «оникс» вернулся к нему. Обсидиановый шар покинул руины лифта, бесшумно заскользил по полу и, спустя мгновение, оказался у ног своего нового хозяина.

Дрожащие окровавленные губы инженера расплылись в жутковатой улыбке. Да, он-таки подобрал ключ управления к этому маленькому, смертоносному и почти всемогущему оружию. Вернее, его подсознание подобрало этот ключ в момент наивысшей опасности. Все дело было в сильных эмоциях, в крайней точке желания. А вовсе не в визуализации и фантазии. Не нужно было ничего себе представлять, нужно было так сильно чего-то захотеть, чтобы «Окьюр» на это отреагировал. И воплотил в реальности.

Тео протянул вперед правую руку, «оникс» охотно взмыл вверх и спрятался в его ладони.

– К такому легко привыкнуть, – предупредил сам себя инженер и развернулся к защитной двери. Проверка сетчатки глаза прошла успешно, – тяжелые створки быстро разъехались в стороны. Тео вошел в комнату специального содержания.

Стоило ему увидеть Агату, как на душе сразу полегчало. В центре обширной залы, прямо на зеркальном, кристально чистом полу сидела девочка семи лет. Она увлеченно собирала сложный конструктор, состоящий из крошечных, движущихся деталей.

Симпатичное желтое платьице, смешная прическа с четырьмя косичками, россыпь веснушек на миленьком, но серьезном лице, – на первый взгляд, самая обыкновенная девчушка. Но Агата совершенно точно не была обыкновенной. И Тео знал это лучше всех.

– Папочка! Наконец-то! – радостно воскликнула Агата, даже не поворачиваясь к вошедшему инженеру. Ее ручки запорхали над многочисленными элементами конструктора, – она не любила переключаться на что-то, не закончив уже начатое дело. Этому, как и всему остальному, ее научил Тео.

– Не называй меня… – начал было инженер, но осекся. Он не позволял ей называть себя папой, ведь он не был ее отцом. Но разве сейчас это имело значение? – Привет, малышка. Нам нужно идти. Вставай.

– Сейчас, папочка, – Агата сложила конструктор, все перепроверила и поднялась с пола. – А что случилось? Я буду знакомиться с новыми людьми? Ты ведь говорил, это будет вечером…

– Все изменилось, милая. Ни с кем сегодня знакомиться мы не будем. Это будет что-то… что-то вроде приключения.