Агата и археолог. Мемуары мужа Агаты Кристи

Ещё два раскопанных Вулли здания, связанных с именем Набонида, заслуживают упоминания. Одно из них, «Портовый храм», выстроенный, вероятно, на берегу канала, может служить прекрасным примером нововавилонской архитектуры. Храм стоит на глубоком фундаменте, необходимом из-за сырости, и стены его отлично сохранились вплоть до высоты в двенадцать футов. Вулли покрыл храм крышей, и посетители Ура могли побродить по его тёмным, наводящим ужас помещениям и ощутить присутствие бога Луны.

Раскопки огромного дворца по соседству с храмом Вулли поручил мне в мой второй сезон. Я горжусь планом здания, подписанным моим именем, наряду с именем моего старого друга и коллеги архитектора А. С. Уитбёрна, помогавшего мне выполнить это сложное для новичка задание. Тогда я предположил, что это большое здание являлось резиденцией верховной жрицы, царской дочери, и Вулли великодушно не стал мне противоречить. Теперь моё предположение кажется менее правдоподобным, потому что у царской дочери имелась уже упомянутая собственная обитель в Э-гиг-паре неподалёку от зиккурата. Впрочем, вполне возможно, что одно крыло здания принадлежало ей: оно состояло из трёх самодостаточных частей, и одна из них походила на гарем. Архитектура здания имеет черты, характерные для нововавилонского периода. Стены из сырцового кирпича достигают почти ста футов в длину и укреплены не более и не менее чем девяносто восемью небольшими контрфорсами, которые успешно разбивали монотонность фасада и в определённое время суток отбрасывали длинные тени.

Неэкономному использованию площадей способствовал длительный перерыв в истории города, вследствие чего многие здания оказались заброшены. Места для новых построек имелось достаточно, и среди зданий этого периода мы находим частные дома больших размеров, чем во все предыдущие периоды существования города. Судя по всему, эти просторные постройки возводились с большой скоростью, подобно громадным дворцам из искусственного мрамора, выросшим с такой же скоростью в Самарре примерно в тысячном году н. э., когда один из халифов из династии Абассидов решил перенести столицу из Багдада в более безопасное место.

Таким образом, город Ур несёт на себе отпечаток великих монархов, оставивших после себя персональные монументы, свидетельствующие о новых замечательных этапах в жизни города. Последний из таких монархов — это Кир, но на рассказ о нём нам не хватает места.

Кир Великий, правивший с 558 по 529 год до н. э., захватил Вавилон и положил конец свершениям Набонида, последнего из нововавилонских монархов.

Кир починил священную стену, теменос, восстановил одни из его ворот и начертал своё имя на диоритовом креплении створки. Он починил и восстановил древний храм Э-нун-мах, таким образом показывая, что новая персидская власть с уважением относится к чужой религии. В манифесте, выбитом на найденном в Вавилоне цилиндре, знаменитом «цилиндре Кира», Кир Великий разоблачал ересь своего предшественника, при котором культ Луны пришёл в упадок. Многочисленные данные показывают, что Кир позаботился о восстановлении, насколько это было в его силах, преемственности управления, о безопасности города и его стражи и даже о процветании золотых дел мастеров. Однако правление Кира стало последней из многочисленных лебединых песен Ура. После этих событий город быстро угас, и найти здесь можно разве только немногочисленные следы эллинистического завоевания. Настоящей причиной полного экономического упадка стало разрушение городской системы водоснабжения и то, что Евфрат выбрал новое русло. Река, когда-то омывавшая стены города, теперь изменила курс.

Сейчас река протекает милях в десяти к востоку от Ура. Как выразился Вулли, «когда-то густонаселённый город стал грудой развалин, само имя его было забыто, а в отверстиях стен зиккурата гнездились совы и находили убежище шакалы».

Конечно, работа, связанная с нашими открытиями в Уре, не ограничивалась раскопом. Каждый год в течение месяцев, проводимых нами в Англии, мы продолжали описывать наши находки и вносить их в каталог. Мне пришлось особенно тяжело работать летом 1930 года, потому что Вулли решил выжать из меня всё возможное, пока я был ещё холост. Помимо работы над привезёнными из Ура сокровищами в научно-исследовательских лабораториях Британского музея, я должен был помогать Вулли с реестром небольших находок, который он готовил для своего объёмного тома, посвящённого царскому кладбищу в Уре.

Закончив порученную мне работу, я собирался отправиться в свадебное путешествие. Однако перед отъездом мне пришлось выслушать наставления Вулли. Он сказал, что я должен приехать в Багдад не позже 15 октября и никакие оправдания не будут приняты, если я опоздаю. Вулли объяснил, что я должен буду пристроить к экспедиционному дому новое крыло — кабинет и ванную для Кэтрин Вулли, и в Багдаде он даст мне точные указания касательно плана пристройки и разъяснит, как следует приступать к этой работе. Я заверил Вулли, что не опоздаю, и мы тепло попрощались.