Агата и археолог. Мемуары мужа Агаты Кристи

В крепость вёл единственный вход, охраняемый двумя мощно укреплёнными башнями. Изначально башни имели по два этажа, и из их бойниц удобно было наблюдать за далёкими равнинами, а в случае атаки царские лучники могли занять здесь выгодную оборонительную позицию. Ко входу с двух сторон примыкали единственные жилые помещения дворца. Каждое жилое крыло состояло из внутреннего двора, окружённого комнатами. Вероятно, существовал и второй этаж. Часть плана реконструировали, и благодаря высокому гребню, ограничивающему здание, мы смогли установить его крайние пределы.

Найденный нами слепок человеческой ступни из битума, выполненный около 2300 года до н. э. и когда-то, очевидно, покрытый листовой медью, свидетельствует о том, что аккадцы достигли высокого мастерства в работе с медью и бронзой. В предыдущей главе мы восхищались великолепной бронзовой головой Саргона из Ниневии, а недавно, в 1975 году, была найдена часть некогда прекрасной медной статуи в натуральную или почти в натуральную величину, на которой значилось имя Нарам-Сина. Фрагмент обнаружили в районе Заху на севере Ирана, за Мосулом.

Я не буду подробно рассказывать о бракском дворце, так как его детальное описание приведено в моём первом отчёте об этой находке, опубликованном в девятом томе журнала «Ирак» в 1947 году. Просторный внутренний двор служил основным распределительным центром, здесь могли разместить многочисленную поклажу и вьючных животных вместе с погонщиками. Можно представить себе армию клерков, принимавших ценные грузы под чутким наблюдением администрации, занимавшей два крыла здания у входа.

От внутренней отделки здания не осталось и следа, но стены наверняка покрывали цемент и глина. В некоторых складских помещениях сохранились фрагменты деревянных опор крыши. Их исследовали в Научно-исследовательской лаборатории продуктов леса в Принцес Ризборо. Удалось идентифицировать ясень, вяз, красный дуб, платан и тополь. В более поздних зданиях недалеко от дворца нашли следы сосны. Неясно, какие из перечисленных деревьев произрастали тогда в этих местах. Возможно, только дубы и платаны, которые можно найти там и по сей день. В таком случае остальные древесные породы доставляли из Северной Сирии и Анатолии. Известно, что в древности древесину в больших объёмах спускали по течению Евфрата и продавали в Месопотамию. Среди остеологических находок имелись останки льва (Panthera leo), животных, относящихся к родам Canis, Sus, Capra (как крупные, так и небольших размеров), Bos (мелкие, средние и крупные), Equus (мелкие), а также мамберов, горных коз с винтообразными рогами.

Скорее всего, складские помещения защищались от дождя плоскими крышами. Внутри обнаружили многочисленные следы ячменя и редкие — пшеницы. Как и ожидалось, в главном внутреннем дворе мы нашли несколько расписок в получении зерна и — к своему удивлению — фрагменты искусной мозаики из кости, изображавшей бородатого и лохматого героя легенд о Гильгамеше, пятиконечную звезду и голову льва. Должно быть, мы видели перед собой обломки шкатулки, принадлежавшей одному из старших офицеров караула. Тонкая гравировка цилиндрической печати из змеевика изображает львов и рогатых зверей, поднявшихся на задние лапы в стиле, обычном для геральдики этого периода.

К нашему разочарованию, нам не удалось найти во дворце ни следа изделий из металла. Мы знали, что металлургия в Браке процветала, ведь среди наших находок присутствовало не только большое количество медных инструментов и оружия, но также большая базальтовая форма для отливки десяти различных приспособлений, и во всех остальных частях телля мы находили множество сокровищ — золотых и серебряных украшений. Брак служил блокпостом для аккадских войск во время их северных военных кампаний против Малой Азии, а основная цель подобных кампаний — несомненно, завладеть находившимися здесь ценными рудами и зерном из Западной Сирии. Возможно, где-нибудь в Браке есть здания, предназначенные для хранения металла, и их ещё предстоит обнаружить, но есть вероятность, что любой излишек отправлялся прямиком в столицу, Аккад, а то, что оставалось в Браке, быстро распределялось между местными кузнецами и шло в дело.