Агент 0.01‰

«Школьные годы чудесные»

Всева не торопясь прогуливался по пешеходной дорожке.

– Вы все Малярчуки такие? – поддел пенсионера Люлипупенко, сдувая невидимую пыль с его темно-синего пальто.

– Какие-такие? – насторожился Всева и мысленно просканировал последние денечки, не допустил ли он где-нибудь досадный прокол: «Почему он назвал фамилию во множественном числе? Знает моих детей? Но они под другой фамилией. Что-то тут не чисто!»

Вообще-то от рождения фамилия Малярчука звучала, как Авдонин. Родился он в деревне Адлеровка рядом с Малоярославцем в 1938 году. Поэтому в разведшколе преподаватели ему сначала присвоили позывной «МалЯр», в честь провинциального городка и склонности курсанта ретушировать свои слабые знания по предметам, а уже потом, на основании откровенно неутешительных результатов учебы, суффикс «чук» (звук по дереву идеально совпадающий с постукиванием по лбу Всевы указкой преподавателей: «чук-чук-чук»): Малярчук. А вот после выпускных экзаменов, когда Всева, недовольный аттестатом, точнее, оценками в нем, отчего зависело распределение (или ты в старушке Европе прохлаждаешься в дорогих ресторанах и яхт-гольф-клубах, или в знойной Африке глотаешь песчаную пыль), и набросившийся поэтому на членов экзаменационной комиссии, показав при этом филигранное владение нунчаками изготовленным из березовых дров, он стал «Свирепым». Абсолютное большинство членов аттестационной комиссии тогда комиссовали на гражданку с серьезным диагнозом «плосколобие мозга». А Всеву с «нетерпением» ждал черный континент.

Но каким ветром забросило в разведшколу-двухлетку Всеву – это отдельный сюжет. И для начала нужно освежить ранние вехи биографии героя.

…С детства Всеве нравились шпионские игры. Еще в школе он следил за проделками одноклассников (предполагаемых агентов влияния противника), проверял содержимое их карманов и портфелей на наличие запрещенных предметов. Не брезговал и экспроприацией продовольственных излишков и скудных финансовых вливаний от родителей.

К седьмому классу, оставшись на третий год, завел обширную агентуру среди учеников начальной школы. Как удавалось? Метод кнута и пряника: кому конфетку или бычок от папироски, а кому подзатыльник и кулак под нос.

Долгое время работая под прикрытием, прикрытием в лице классной руководительницы, Малярчук четко информировал ее обо всех настроениях в классе и проделках соучеников в школе, как то: подожженный сарай с запертым в нем завучем по учебно-воспитательной работе, алкогольное буйство трудовика с поеданием трутовиков со школьной березы, романы старшей пионервожатой одновременно с восьмиклассниками и директором, уборщицы с физруком, физрука с председателем родительского комитета, председателя с проверяющим из РОНО, проверяющего из РОНО с уборщицей и старшей пионервожатой. Круг замкнулся!

Именно его наставница, в прошлом неуловимая радистка-связной в Бостоне, а после войны схоронившаяся от мести американских спецслужб за передачу секретов атомных бомб в деревне, и дала рекомендательное письмо своему ученику в элитную разведшколу.

Тяжело в разведшколе, легко на воле

Батумыч вновь с головой окунулся в свое прошлое.

Вместе с ним в разведшколу пытался поступить односельчанин Варфоломей. До сих пор многие местные старожилы считают, что Варфоломеевская ночь – это период начала созревания яблок, когда частные сады в темное время суток подвергались неслыханному опустошению командой означенного пацана. В восьмилетке все его считали просто прирожденным разведчиком: он подтягивался два раза на турнике с привязанным к ногам нетрезвым учителем по труду, ходил «брать языка» (рамку с сотами) на колхозную пасеку и ни разу не спалился, умел незаметно списывать у отличников домашку, при том, что они даже не догадывались (сейчас бы также незаметно списывал средства с банковских счетов), владел искусством подделки подписи классной руководительницы в дневнике. Поэтому отцу не было оснований лупцевать его солдатским ремнем за плохое поведение.

Его, также как и Батумыча, рекомендовала к поступлению классная руководительница, учитывая исключительные природные данные подопечного.

Однако камнем преткновения для отрока стал вступительный тест. Был такой ритуал посвящения в первокурсники, отбраковка неподходящих на ранних этапах «собеседования». Назывался он «химической обкаткой». Для этого отборочного тура приемная комиссия наполняла палатку слезоточивым газом, а затем запускала туда молодняк в средствах химической защиты (те, кто служил в химических войсках, поймет).

В принципе задание несложное, все абитуриенты его прошли.

– Усложним упражнение, – предлагал «председатель жюри», потирая руки. – Поместим, абитура, вас по двое в палатку с хлорпикрином, но без противогаза, попутно вы должны успеть перед тем, как совсем задохнетесь, подшить белый подворотничок на гимнастерку.

Хитрость заключалась в том, что удобней было подшивать прямо на напарнике.