Агент Алехин

— То есть как это каждая вторая? — опешил Алехин.

— А вот так.

— А если в таком городе живут три сестры?

— Считай, две уже изнасилованы. Или одна, если повезет, — твердо объяснил сержант Светлаев. — Зависит от последовательности. Нормально. Если одна за другой стояли, то одна или две обязательно изнасилованы.

— А что же милиция?

— У меня на участке тихо, — уклонился сержант от прямого ответа.

— Ну, не скажи. Меня вчера нагнули, пинали сапогами в лицо. Ссора, в общем, получилась.

— Ты, Алехин, разгласил тайну служебного телефона!

— А у тебя, Светлаев, участок запущен!

— А где следы от побоев?

— А почему каждая вторая изнасилована?

— Ты клевещешь на органы!

— А ты защитить не можешь!

Позже, рассказывая про эту ссору, Алехин клялся, что ему не хотелось ссориться, но будто тянули его за язык. И сержанта тоже. Оба зациклились, в груди холодок. Короче, разошлись недовольные.

XVII

Дома, вспомнив о металлическом раке, Алехин перерыл мокрую одежду, но рака не нашел. Развесил простирнутое белье и ветровку в садике. Долго любовался на прибор крупного математика Н. Зеленая линия весело прыгала по экранчику, давая при приближении Алехина неожиданные всплески. Но, может, так и должно быть. По какой-то непонятной ассоциации он вспомнил про газетную вырезку упрямого пенсионера Евченко. Его даже холодком обдало, когда он увидел название статьи, вырезанной пенсионером Евченко из «Литературной газеты».

«Когда взорвется Черное море?»

Это что же такое?

«…Судьба Черного моря, — прочел Алехин, не веря собственным глазам, —

судя по результатам последних научных экспедиций, оказалась вдруг на весах жесткой, даже, походке, жестокой альтернативы: мы в любой момент можем стать свидетелями и участниками небывалой экологической катастрофы, число жертв которой никто не берется подсчитать».

Неужели даже крупный математик Н. не берется? — испугался Алехин.

«…О крымских событиях конца 20-х годов (землетрясение силой 8—9 баллов), — прочел Алехин, — остались многочисленные свидетельства очевидцев, среди них, например, недавно рассекреченный рапорт начальнику Гидрографического управления Черноморского флота, составленный по данным военных постов наблюдения и связи на мысе Лукулл, Константиновского равелина (Севастополь) и Евпатории.

Из упомянутого рапорта следует, что в море землетрясение сопровождалось появлением огня:

ВПНС Лукулла 0 ч. 42 мин. — столб пламени продолжительностью 5 с;

Евпатория 2 ч. 48 мин. — на море вспышки огня белого цвета;

Севастополь 3 ч. 31 мин. — по пеленгу 255 вспышка огня высотой 500 м, шириной 1, 5 морской мили;

ВПНС Лукулла 3 ч. 41 мин. — по пеленгу 260 замечена огненная вспышка высотой около 500 м, шириной около 1 морской мили.

Что это было?

Откуда поднялись над морем гигантские всполохи огня?

Что могло гореть на открытом водном пространстве?»

Алехин стопроцентно разделял недоумение автора.

«…Ответить на это тогда, более чем семьдесят лет назад, было, конечно, гораздо легче, но, увы, бесценные документальные свидетельства о необычайном явлении десятилетиями оставались неизвестными для науки. С соответствующими грифами они легли в архив ВМФ, хранящийся в Санкт-Петербурге. И сейчас мы вправе наконец спросить: в чем заключался секрет случившегося?»