Агент фейри

Существовал лишь один путь, по которому можно двигаться вперёд. И глядя на могилу Габриэля, я пыталась придумать, как лучше всего объяснить это Роану. Он возненавидит эту идею, но мне казалось, что Габриэль бы понял.

Когда я услышала тяжёлые шаги, под которыми хрустел гравий, мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто это.

— Ты следил за мной досюда? — спросила я.

Солнечный свет золотил силуэт Роана и искрил в его зелёных глазах.

— Я беспокоился о тебе. Я чувствовал твою муку за много миль.

Я печально улыбнулась.

— Точно. Ну естественно.

Он взглянул на могильный камень.

— Я не хотел помешать. Тебе нужно время наедине?

Я покачала головой.

— Я собиралась тебя найти. Нам надо поговорить, — по какой-то причине мне хотелось, чтобы Габриэль был рядом и поддержал. Габриэль бы понял. — Благие уже на подходе. Наша армия не сможет их удержать. Победить никак невозможно. Нам нужно бежать.

Его черты омрачились.

— Бежать? — он повторил это слово так, будто я произнесла его на каком-то иностранном языке.

— Другого способа нет.

Роан сверлил меня взглядом.

— Способ есть всегда.

— Нет. Не в этот раз. От меня слишком многое зависит. Я глава Двора Уила Брок, и мне надо защитить фейри ужаса. Лучший способ сделать — это увести их подальше от Благих, прочь из Лондона. Нам нужно бежать. Спрятаться. Я обсудила это с Элвином. Есть места в Шотландии, Ирландии, Франции, где мы могли бы спрятаться. Там живут другие фейри.

— Нет.

— Мы проиграли, Роан! — я повысила голос. — У нас нет оружейной. Республика разваливается на куски. У нас не осталось тузов в рукаве.

— Кассандра, — он сделал шаг вперёд. — Послушай меня. Ты не продумала это.

— Я достаточно размышляла на эту тему.

— Я ощущаю, как чувство вины помутило твои мысли.

Обороняясь, я непокорно скрестила руки на груди.

— И за что же я чувствую себя виноватой?

— Ты чувствуешь себя ответственной за то, что угодила в ловушку Сиофры. Что не заметила, что Бранвен — всего лишь одно из бездумных отражений Сиофры. И ты винишь себя в смерти Нериуса. Всё это — не твоя вина.

Я на мгновение умолкла, и мой взгляд метнулся к могиле Габриэля? Разве недостаточно мы видели смертей?

— Дело не только в их гибели. Ещё и Друстан, и Ланноси, и все остальные, кто погиб там. И все, кто погибнет, если мы не сбежим.

— Я понимаю, что ты чувствуешь.

Я провела ладонью по щеке.

— Нет, не понимаешь.

— Понимаю, — его черты смягчились. — Я был в таком же положении. Столетия назад. Ты думаешь, что лучший способ защитить — это сбежать. А я думаю, что лучше остаться и сразиться.

— Чем же это лучше? — я сглотнула, дожидаясь, пока Роан объяснит. Солнце начало опускаться за кряжистые кедры, и тени крались по кладбищу как длинные пальцы.

Его глаза подёрнулись янтарной дымкой.

— Когда Огмиос сокрушил восстание моего отца, мы бежали, — сказал Роан. — Моя мать, моя сестра и я спрятались с моим дядей, Йорком Таранисом. Отцом Элвина.

Я чувствовала печаль, исходившую от его тела.

— Ах.

— Йорк убедил меня, что мы можем ему доверять. Я ошибся. Он сдал нас королю в обмен на помилование. Король лишил его двора и имени, но взамен отпустил. И это намного лучше того, что досталось нам остальным.

«Неудивительно, что он презирает Элвина». Я протянула руку, нежно прикоснувшись к его щеке.

— Роан. Это не твоя вина.

— Это ещё не конец. Король заточил нас в тюрьму. Охранники издевались и насиловали мою мать и сестру.

В моём горле встал ком.

— Мне так жаль, Роан.

— Я думал, что надо бежать. Снова. Это я придумал план побега, гениальный способ выбраться из тюрьмы Огмиоса. Я думал, что это лучший способ защитить мою семью. Мы девять-десять лет тайно копали туннель из нашей камеры. Мы сбежали.

Я едва могла дышать, ожидая, когда он продолжит.

— Сначала они схватили мою мать, — Роан уже не смотрел мне в глаза, охваченный адом своих воспоминаний. — Я призвал шторм. Я пытался защитить нас.

Я закрыла глаза, и его печаль словно клубилась вокруг него.

— Шторм не защищает. Шторм невозможно контролировать. Я был молодым и глупым, думал, что эта сила подчиняется мне. Я призвал всю свою мощь: вихрь, град и молнии. Но вот в чём особенность штормов — их невозможно контролировать. Шторм, который я призвал, убил мою сестру. В неё ударила молния. А когда они забрали нас обратно, Огмиос хотел сделать из нас показательный пример. Возле Фонтана Дану в Триновантуме он вырвал крылья моей матери из её спины, затем казнил её у меня на глазах.

Я вспомнила слова Роана. «Что может быть хуже, чем сгореть заживо? Смотреть, как тот, кого ты любишь, сгорает заживо».

Я едва могла дышать от его боли и сделала единственное, что мне было доступно. Я обняла его и прошептала:

— Это не твоя вина.

Мёртвая тишина воцарилась над кладбищем. Даже птицы перестали чирикать, словно они тоже слушали, что будет дальше. В настоящий момент, положив голову на грудь Роана, я слышала лишь биение его сердца.