Агент из Версаля

Семен Никитич Сулин, разгладив окладистую бороду и приняв строгий вид, приказал писарю зачитать ордер, поступивший от главнокомандующего всеми иррегулярными войсками империи графа Потемкина. В нем повелевалось: «По получении сего имеет Войсковая канцелярия, набрав из самых лучших и способнейших в оборотах козацкой службы 65 человек, на легких, прочных лошадях, отправить в Москву, приказав явиться у меня, стараясь при том, чтобы оные к январю месяцу наступающего года прибыть туда могли. А как оные имеют быть употреблены, в знак ревности и усердия всего войска – при Высочайшем Ея Императорского Величестве Дворе, то и не сомневаюся я, что войско Донское избранием к тому из имянитых и лучших людей, соответствующих как знанием службы, так и поведением своим, оправдает то непрестанное мое у престола Ея ходатайство, которое я к благополучию его употребляю, а о доставлении им в пути продовольствия предложено от меня господину генерал-майору Потапову».

Собравшиеся слушали писаря, стоя навытяжку, постепенно понимая, что именно на них пал атаманский выбор. Подняв голову, войсковой атаман безо всяких обиняков объявил:

– По решению войскового Совета и моей волей, братцы-козаки, надлежит примерным поведением и рачительной службою прославить вольный Дон при Дворе Ее Императорского Величества. Казна каждому из вас выделит для покупки запасной лошади столько монет, сколько потребно. На сборы отвожу аккурат три дня. Командиром сего почетного сикурса, а лучще сказать – эскадрона, я назначаю всем известного полковника Орлова. От обер-коменданта крепости Святого Димитрия Потапова намедни я получил циркуляр о выделении провианта, фуража и прочего довольствия. Распоряжаться этим будет вверенный ему поручик Матзянин. Одним словом, братцы-донцы, с Богом!