Агент на передовой

Пользуясь ноутбуком и банковской карточкой Прю вместо моих, мы просматриваем рейсы в разные европейские города и выясняем, что, несмотря на высокий сезон, мест бизнес-класса на регулярных авиалиниях предостаточно. В тени яблони мы ещё раз проверяем все детали нашего оперативного плана. Не пропустил ли я какого-то важного звена? Неужели, посвятив всю жизнь секретной службе, я могу споткнуться на последнем шаге? Прю говорит, нет. Она проанализировала всю диспозицию и не нашла никаких огрехов. Хватит уже попусту себя грызть, не пора ли позвонить Эду и пригласить его на ланч? Что без лишних уговоров шафер в моём лице и делает за сутки до бракосочетания.

Я звоню Эду.

Он в восторге. Отличная идея, Нат! У него обеденный перерыв всего час, но, может, получится немного продлить. Как насчёт бара «Пёс и козёл», ровно в час?

Хорошо, говорю. Увидимся на месте. В 13.00.

* * *

Бар забит чиновниками, что неудивительно, ведь он находится в каких-то пятистах имперских ярдах от Даунинг-стрит, Форин-офиса и Казначейства. Многие из чиновников в возрасте Эда, и мне странно видеть, что он продирается ко мне сквозь толпу ровесников накануне своей свадьбы, но никто не обращает на него внимания, никто его не признаёт.

Свободного столика не видно, но Эд, поработав локтями, уносит из-под стойки бара два табурета. Мне тоже удаётся продраться к бару, где я покупаю две кружки (не ледяного, но почти) разливного пива и две порции «завтрака пахаря»: чеддер, маринованный лук, хрустящие хлебцы. Заказ мне передают по цепочке, как пожарные.

Добыв себе пропитание, мы кое-как пристраиваемся в хорошо просматриваемом уголке и пытаемся перекрикивать общий шум. Очень хочется верить, что это доходит до ушей Перси, так как каждое слово Эда льётся бальзамом на мои истерзанные нервы.

— У неё просто снесло крышу, Нат! Я про Фло! Наприглашала в паб всех своих шикарных дружков! С детьми и всё такое! А ещё забронировала номер не где-нибудь, а в охренительном отеле в Торки с бассейном и массажным салоном! Хотите знать правду?

— Какую?

— Мы банкроты, Нат! Ни гроша! Всё ушло на ремонт! Ага! После брачной ночи нам придётся самим мыть посуду!

Ему пора возвращаться в Уайтхолл — уж не знаю, в какой тёмный карцер его там определили. Бар пустеет, словно по мановению руки, а мы с ним уже стоим на мостовой в относительной тишине, только транспорт шумит.

— Вообще-то я хотел устроить мальчишник. Вы и я, типа того. — Эд слегка мнётся. — Но Фло прикрыла лавочку. Это, говорит, всё мужские глупости.

— Флоренс права.

— Я забрал у неё обручальное кольцо. Сказал, что она его получит назад, когда станет моей женой.

— Хорошая мысль.

— Своё я не снимаю, чтобы не потерять.

— Если хотите, могу подержать его у себя до завтра.

— Да нет, не надо. Классный бадминтон, Нат. Лучше не бывает.

— Ещё наиграемся, когда вы вернётесь из Торки.

— Здорово. Ага. Тогда до завтра?

На мостовой Уайтхолла не принято обниматься, хотя ему, похоже, хочется. Вместо этого мы обмениваемся двойным рукопожатием: он обхватывает мою ладонь обеими руками и пару раз сильно встряхивает.

* * *

Время бежит. Вот уже ранний вечер. Мы с Прю снова сидим под яблоней: она с айпадом, я с экологической книжкой о грядущем апокалипсисе, которую Стеф попросила меня прочитать. Я повесил пиджак на спинку стула и, по-видимому, задремал, ибо не сразу понимаю, что попискивает мой смартфон от Брина Джордана. На этот раз я слишком нерасторопен. Прю уже выудила телефон из моего кармана и приложила к уху.

— Нет, Брин. Его жена, — отвечает она отрывисто. — Голос из прошлого. Как ваши дела? Отлично. А семья? Прекрасно. К сожалению, он в постели. Неважно себя чувствует. И весь район вместе с ним. Чем могу помочь? От этого ему наверняка сразу станет лучше. Скажу ему, как только проснётся. И вам того же, Брин. Нет, ещё не получили, наша почта — это какой-то кошмар. Конечно, придём, если сможем. Она большая молодец. Я тоже однажды попробовала маслом, но без толку. Спокойной ночи, Брин, где бы вы ни находились.

Она отключается.

— Он шлёт тебе поздравления. И приглашает на выставку А Чань на Корк-стрит. Боюсь, что у нас не получится.

* * *

Утро давно наступило. На лесистом холме в Карловых Варах; на промокшем от дождя склоне в Йоркшире; на «Территории Бета» и над экранами-близнецами в оперативной комнате; на Примроуз-хилл, в Гавани, на первом корте в Атлетическом клубе. Я заварил чай, выжал апельсиновый сок и вернулся в постель. Лучшее время для принятия решений, чем мы займёмся на выходных или куда махнём на праздники.

Но сегодня мы говорим исключительно о том, что наденем по случаю такого важного события, и как всё пройдёт, и что идея отправить их в Торки гениальна, поскольку дети не способны самостоятельно придумать что-то толковое… Детьми мы называем Эда и Флоренс, а сам этот разговор невольно возвращает нас к суровым московским дням, так как сейчас мы имеем дело с Перси Прайсом, а когда у тебя телефонный аппарат возле кровати, то дружба дружбой, а табачок врозь.