Агент немецкой разведки

– Так точно. Коноваленко снабдили документами на имя Тараса Григорьевича Зеленчука, мобилизованного в наш полк, и перебросили пешим ходом за линию фронта с заданием ждать распоряжений от резидента, который знает его в лицо. Кто им был – Зеленчук-Коноваленко не знал, но то, что резидент служит в штабе полка и носит офицерское звание, ему было известно.

– Этот офицер должен был назвать пароль?

– Так точно. Зеленчук назвал условленную фразу, с которой к нему должен был обратиться резидент, и свой отзыв. А потом я предложил ему в обмен на гарантию того, что его не расстреляют, выполнить поручение: дождаться, когда к нему подойдет офицер штаба и скажет условленную фразу. После чего сдать его нам.

– Вы рисковали, отпуская его в расположение своей части, – заметил Петр Григорьевич и добавил: – Пусть даже он все время был у ваших людей на глазах.

– Рисковал, – согласился Егор. – Но риск оправдался: к Зеленчуку-Коноваленко пришел штабной офицер, назвал пароль и дал ему задание.

– И какое же это было задание?

– Сагитировать враждебно относящихся к советской власти красноармейцев и неустойчивый элемент из новобранцев и сдаться вместе с ними немцам. Этим офицером оказался…

– Капитан Рыжаков, – закончил за Егора подполковник.

– Так точно…

– Вам, верно, нужно телефонировать прокурору? – Петр Григорьевич посмотрел на телефонный аппарат. – Звоните…

– Спасибо, товарищ подполковник, – кивнул Ивашов.

– Что ж, младший лейтенант, – уже по-иному посмотрел на него командир полка, когда Егор получил от военного прокурора санкцию на арест Рыжакова. – Свое разрешение на арест капитана Рыжакова я вам даю. И… как вас по батюшке, простите, не запомнил?

– Егор Фомич.

– Ступайте, Егор Фомич. И делайте свое дело!

Глава 17

Западня для Коронера

Что тучи над ним сгущаются, Коронер понял еще на первой беседе у нового оперуполномоченного полковой контрразведки младшего лейтенанта Ивашова. Сам факт того, что тот возобновил дело о гибели Хромченко, уже настораживал. Это означало одно: Ивашов не верит ни в несчастный случай при неосторожном обращении с оружием, к каковому выводу пришли следователь «СМЕРШа» дивизии и военный прокурор, ни в самоубийство. А тут еще «оперок» задает вопрос про портфель. Мол, не имелось ли у него, капитана Рыжакова, в руках портфеля? А зачем оперуполномоченный задал такой вопрос? Ответ напрашивается сам собой: очевидно, Ивашов прознал, что из сейфа Хромченко пропали секретные папки. И вынести их можно было только в портфеле, поскольку, если бы они были просто в руках, их бы заметили. На выстрел-то, считай, полштаба сбежалось… Пришлось соврать: сказать, что никакого портфеля в руках не имелось. Никто ведь не видел в руках капитана Рыжакова портфеля. Кроме писаря Епифанцева… А этот мог все рассказать. И про портфель, и про то, что принял его, дескать, из рук капитана Рыжакова, когда тот, выхватив пистолет, входил в кабинет Хромченко. Но это еще полбеды. В то самое время, когда Рыжаков выскакивал из кабинета, Епифанцев как раз выходил от начштаба и мог это видеть. Нет, допустить допроса писаря Коронер никак не мог…

Как поступить дальше, думалось недолго. План созрел быстро, причем можно было убить сразу трех зайцев: отвести подозрение от себя, ликвидировать писаря и скомпрометировать капитана Олейникова и Епифанцева. Как будто они, сговорившись, убили старшего лейтенанта Хромченко.

Сразу после допроса Коронер зашел в отдел Олейникова и сказал писарю, что у капитана к нему какое-то срочное дело и что тот будет через пять минут ждать его на лестничной площадке в конце коридора.

Писарь через пять минут вышел. Коронер, неслышно ступая, подошел к нему сзади, оглушил его, а затем втащил на чердак (здесь пришлось попотеть) и сбросил из чердачного окна головой вниз с тыльной стороны здания штаба. Немногим позже, дождавшись обеда, проник в отдел капитана Олейникова и, отыскав потайное отделение в столе Епифанцева, положил в него папку с формулярным делом на капитана Олейникова, похвалив себя за то, что не уничтожил ее ранее, когда сжигал другую. Со своим формулярным делом…

Ивашов, так и не отыскав писаря, который один остался не допрошенным, нашел его в полковом госпитале. Вряд ли оперуполномоченному «СМЕРШа» удалось допросить Епифанцева, поскольку тот, насколько было известно Коронеру, находился без сознания и вскорости умер. Похоже, Ивашов повелся и попал в устроенную ловушку. Это немного успокоило Коронера, но ненадолго: младший лейтенант почему-то не спешил арестовывать капитана Олейникова и предъявлять ему обвинение в работе на немецкую разведку. Это могло означать только одно: Ивашов продолжает копать дальше, и на подозрении находится именно он, Коронер, внедренный абвером год назад под личиной капитана Рыжакова в штаб 520-го стрелкового полка.

Что делать?