Агент Низа

Она согласилась неожиданно быстро. Только просила назначить встречу пораньше, поскольку вечером у нее с подружкой самолет в Швейцарию. Она собиралась провести неделю на лыжах, воспользовавшись обильными снегопадами в горах. Фаусон предложил небольшой бар около аэродрома.

— Какое совпадение, я тоже намеревался лететь, — сказал он, не погрешив против истины. А потом, не сдержавшись, потер руки, что, пожалуй, для человека в глубоком трауре было жестом несколько преждевременным.

Пожар отеля «Парадиз» выполнил еще одну серьезную задачу. Это был сигнал для команды Меффа. Красно-золотой факел, хоть по известным причинам и не зафиксировался на фотопленках, был разрекламирован средствами массовой информации даже в самых удаленных уголках земного шара. Странный, огромный пожар, человеческие жертвы, ликвидация преступной шайки, чудом спасшийся американец — это неизбежно должно было попасть на первые полосы газет.

Упыри, в соответствии с договоренностью, восприняли это как указание на то, что время пришло, надо отправляться на условленные аэродромы и дальше поступать по инструкциями.

Дракулу известие застало в Киото, древней императорской столице Японии. Вампир, измененный до неузнаваемости — череп покрывала густая седая шевелюра, глаза скрывали темные очки, а рот заполнял полный набор нормальных пластмассовых зубов, теперь жил под именем доктора Поповичи, румынского гематолога-пенсионера, проводящего две недели на отдыхе в Стране Цветущей Вишни. Это был отличный метод конспирации. Документами на имя доктора Поповичи князь с успехом пользовался уже несколько раз во время своих тайных и кратких посещений отчизны; не обращая внимания на риск, отправлялся в горы Трансильвании, чтобы бродить по лесным тропинкам и вдыхать воздух своей юности, а порой патриотично глотнуть несколько миллилитров здоровой сельской ухи! Что же до научной специализации, то в гематологии он разбирался как никто другой.

Оборотень предпочитал держаться не столь посещаемых тропок. Обритый и подстриженный «под ежа», он залег в логове неподалеку от Катманду, где якобы тренировался перед участием в боливийской экспедиции на Аннапурну.

Интересно, что сказали бы о теперешней внешности Франкенштейна его старые коллеги Борман, Гейдрих или хотя бы Канарис? Исходя из посылки, что под фонарем темнее, немецкий аристократ отправился на недельную экскурсию в Израиль. В канадском паспорте под фотографией можно было прочесть: «Франк Н. Штейн, прож. в Монреале». После множества пластических операций он не опасался опознания, кроме того, прирожденный служака, он с удовольствием выполнял приказы, хотя из-за жары вынужден был носить обувь с тройной подошвой. Святая Земля горела у него под ногами.

А Утопленница? Переодевшись в мужской костюм, уже несколько недель она кочевала с группой «почитателей песка» по пустыне Мохаве. Однако надеялась, что прежде чем наступит пора коллективно закапываться в землю, она получит сигнал к началу операции. Днем и ночью она не расставалась с миниатюрным транзисторным приемником с наушниками и, как только получила сигнал, тут же отправилась в Мехико-сити, авиапорт которого был ей назначен в качестве пункта связи.

Дракула направился в Токио, Оборотень — в Дели, а Франкенштейн в известный по резне, некогда устроенной террористами, аэропорт Лёд неподалеку от Тель-Авива.

А Мистер Приап или теперь, если желаете, Альдо Тортини, по-прежнему торчал в Нью-Йорке, сбежав от своих предполагаемых преследователей в метро. Уже на следующий день он преобразился в безногого калеку и начал карьеру игрока и портретиста на одной из людных улиц Бронкса.

Самолет из Парижа приземлился в 18:20. Изумительный, похожий на птицу «Конкорд». Для Брижитт это был первый полет на этой линии, так что среди членов экипажа у нее не было ни близких подружек, ни пилота, с которым можно было провести день и ночь отдыха перед возвращением. Кроме того, надо было выполнить поручение. Старичок, который на аэродроме просил ее об одолжении, так волновался, так просил, чтобы лекарство было доставлено своевременно, что едва она ступила на землю, как тут же отправилась на поиски почты. Около стеклянных дверей наткнулась на мотоколяску с надписью «Инвалид Грязной Войны», на которой какой-то калека наигрывал на губной гармошке «Янки Дудль», мелодию, знакомую ей по передачам Голоса Америки. Она прошла было мимо, когда калека вдруг перестал играть и скрипяще бросил:

— Простите, мадемуазель, вы случайно никогда не бывали в Вавилоне?

— В развалинах Вавилона однажды, но десять раз бывала в недалеко оттуда расположенном Багдаде.

— А не можете ли вы поддержать несчастную жертву милитаристского экспансионизма и циничного нарушения прав человека…

Она раскрыла сумочку, вынула небольшой пакетик и кинула его в складки покрывала.

— Да вознаградит вас судьба детьми, да будут ваши пути высокими, а полеты смелыми, — поблагодарил инвалид.