Агент презедента

— Будьте уверены, губернатор, что я никогда не цитирую слов, которые вы мне говорите, я никогда не упомянул, что знаком с вами, даже ни моей матери, ни отцу.

Лицо, которое, как правило, было доброжелательно и улыбчивым, стало мрачным. И человек, кравший время ото сна, сидел, глядя перед собой, хмурясь. "Вы знаете Библию?" — вдруг спросил он. — "Есть несколько слов, я думаю, святого Павла: 'Бог поругаем не бывает' ".'

– 'Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет'[97].

— Я думаю, что это относится и к народам и к частным лицам, Ланни. Я не пытаюсь угадать, как оно пойдёт, но я отказываюсь верить, что люди могут совершать такие преступления, какие совершили нацисты, не вызвав сил правосудия против себя. Если эти силы должны появиться, то американский народ должны взять на себя это бремя, я надеюсь, что он не будет уклоняться от этого бремени.

Снова наступила пауза. Затем глава государства, следя за лицом своего агента, спросил: "Что вы знаете о Линкольне?"

— Мне стыдно не знать свою собственную страну, как я знаю Европу.

— Примите мой совет и прочитайте всю биографию Линкольна. Он был мирным человеком, который был вынужден вести долгую войну. Обратите внимание на его мудрое терпение, его проницательность при понимании общественного мнения, на его мастерство вести за собой людей шаг за шагом. Если когда-нибудь вы будете склонны задаться вопросом о том, что я делаю в кризисной ситуации, то вы можете быть уверенны, что я спрашиваю, что сделал бы Линкольн в этом случае. Он спас Союз, он спас то, что он назвал 'властью народа, волей народа и для народа'. И будьте уверенным, что он не делал это исключительно для одного народа, а в качестве примера, к которому должно стремиться все человечество. Помните это, когда почувствуете себя одиноким и обескураженным там, среди нацистских львов и фашистских шакалов.

XIII

В таком состоянии Ланни покинул пристанище великого человека. Так как ему был задан урок, он сразу не пошел в гостиницу, а долго шёл наугад, погруженный в мысли. Когда он пришел в себя, то заметил на расстоянии большое мраморное здание, которое он сразу узнал, как Мемориал Линкольна. Мемориал стоял в ярком электрическом сиянии всю ночь. Ланни решил начать свое изучение Авраама Линкольна без задержки и вошел в здание. Вошел и стоял, глядя на шестиметровую мраморную статую Великого освободителя, сидящего в кресле. В этот поздний час никого не было в здании, кроме часовых, поэтому его никто не беспокоил. Он повернулся к каменной плите, где была высечена Геттисбергская речь, и прочитал бессмертные заключительные слова:

"Давайте же мы, живые, посвятим себя тому неоконченному делу, которые вершили здесь эти воины. Давайте посвятим себя здесь великой работе, которая нам предстоит, и преисполнимся ещё большей решимости отдать себя той цели, которой павшие здесь отдали себя всецело и до конца. Давайте торжественно поклянёмся, что смерть их не окажется напрасной, что эта Богом хранимая нация обретёт возрождённую свободу и что власть народа, волей народа и для народа не исчезнет с лица земли".

Сын Робби Бэдда снова повернулся к большой статуе. Он был сильно взволнован. Сейчас он радовался, что был американцем, что возобновил свою веру в демократию и решил никогда больше не колебаться. Еще раз его родина столкнулась с кризисом, и еще раз народ с глубоким пониманием нашел себе лидера, достойного доверия. Мысли Ланни вернулись назад через море к тому другому человеку огромной власти, которого ему пришлось хорошо узнать. Три раза за полтора года он провёл в разъездах между Франклином Рузвельтом и Адольфом Гитлером, и понимал, что будут ещё такие поездки. Внезапно события того времени сложились в его воображении в поединок воль между этими двумя. Одного защитника демократии, власти всенародного согласия и прав человека, имевшего свои мысли, высказывающего свое собственное мнение, живущего своей собственной жизнью, не затрагивающего равных прав своих собратьев. И другого приверженца тех древних темных сил тирании и угнетения, которые правили миром до рождения понятия свободы. И не надо никакого пророка, чтобы предвидеть, что эта борьба будет продолжаться, пока не включит в себя весь мир и все будущее человечества.

Рузвельт против Гитлера! Эти двое не создавали силы, а вели их и воплощали их. Они сделали себя сами, один главный герой, а другой его враг в мировой драме, подобной которой никогда раньше не играли в истории. Ланни Бэдд решил, что до тех пор, пока судьба будет щадить его, в этой драме он будет играть роль верного друга и вестника защитника демократии.