Агент вождя

— Но, надеюсь, ты с ним в этой жизни больше не встретишься.

— Поясни…

— Как я понял, у тебя появилась новая версия в деле об исчезновении золотых апостолов.

— Вы удивительно догадливы, товарищ капитан!

— Просто умею «переваривать» полученную информацию. Как и ты, между прочим.

— Спасибо за комплимент.

— Один из агентов Цанавы доложил ему, что вы с профессором обсуждали круг, в который взята буква «ц» и пришли к выводу, что это может буква «О». Следовательно, реликвия находится в Олыке?

— Ты же слышал. Там. В Кунцеве.

— Вот теперь всё становится на свои места… Окончательно и бесповоротно… Ладно — не зевай, наполняй стопки, чтобы в башке немного просветлело — ведь, если ты меня приютишь на ночь, в дальнейшем можно себя не ограничивать.

— Точно. Но есть маленькая проблема. У нас осталась только одна пол-литра. Эта, как видишь, уже того…

— Пятьсот поделить на два… Итого — двести пятьдесят на брата. Вполне достаточно, если никого больше черти не принесут.

— Можешь быть спокоен… О том, что я здесь, никто, кроме тебя, не знает.

— А Ольга?

— Она нам не конкурент. Пятьдесят грамм — и баиньки.

— Вот и славно. За неё, старина!

— О, легка на помине, — Ярослав услышал шаги в коридоре и громко позвал: — Оленька, иди к нам!

— Нет уж. Гуляйте сами. Мне на сегодня хватит.

— Вот видишь, брат…

— Хорошо же вы выучили друг друга. За вас! Счастья и процветания вашей дружной семейке!

— Всё. Пора закругляться, — Плечов повертел в руках быстро опустевшую вторую бутылку «бимбера»[46] и с нескрываемым сожалением опустил её в мусорное ведро.

— Скажи супруге, чтобы стелила кровать. Завтра на работу, — распорядился Алексей абсолютно трезвым голосом, как будто и не употреблял вовсе.

— Секундочку… Оленька, любимая!

— Слушаюсь, товарищ Главнокомандующий.

— Гость просится отдыхать.

— Дайте мне три минуты.

— Нет проблем… Видишь, братишка, что значит воспитание!

— Я бы сказал даже — дрессировка. Как тебе удалось достичь таких высот?

— Работал не покладая рук. Не один, между прочим, год.

— Всё равно — не верю. Женщины — существа, плохо поддающиеся дрессуре.

— Имеешь горький опыт?

— Да. Так что не темни — поделись методой.

— Всё элементарно просто. Поменьше зависти, ревности, подозрительности… Больше любви и… На том, пожалуй, можно поставить точку. Больше любви, — ещё раз повторил Ярослав и ударил своей стопкой об стопку товарища. — Заключительная.

— За любовь! — поддержал друга Копытцев.

Только выпили, как услышали звонкий голос Фигиной:

— Готово!

— Извини, ещё пару минут — и будем закругляться! — откликнулся Яра.

— Понимаю, — вздохнула супруга. Как-то уж слишком печально — как будто муж пьянствует ежедневно, а не раз в столетье…

— У меня к тебе последний вопрос, Алексей Иваныч.

— Ну?

— Человек, который меня спас, тоже служит в конторе?

— Отвечу твоими же словами: секрет фирмы. Единственное, что могу пообещать: он и далее будет следовать за тобой, как нитка за иголкой.

— Хочешь сказать, что мы поедем в Олыку вместе?

— Заметь: я ничего тебе не говорил. Ты сам пришёл к такому выводу. Всё. Отбой.

— Добрай ночы, брат…

* * *

Разбудил Ярослава телефонный звонок. Громкий, настойчивый…

— Слушаю!

— Товарищ капитан? — прозвучал в трубке незнакомый голос.

— Так точно! — бросил Плечов, по ходу понимая, что совершает грубую ошибку. К счастью, она оказалась не смертельной — из тех, что даже исправлять не надо. Незнакомец всё равно не понял, с кем говорит.

— Через пять минут — выходите.

— Есть!

Яра пару раз присел, вытягивая вперёд руки, — там же, у телефонной тумбочки; затем прошёл в ванную, подставил голову под кран и щедро окропил её, неразумную, бодрящей влагой.

После чего собрался будить Копытцева.

Но тот уже поднялся и стоял в дверях.

— Кто звонил? — Алексей набрал в ладони воды и плеснул себе в лицо.

— Не знаю. Может, водитель, может, кто-то из подчинённых.

— Что сказал?

— Готовиться на выход. Через пять минут. Так что даже похмелиться не успеем.

— Что, головушка трещит?

— Никак нет. Как огурчик.

— Малосольный?

— Свежий! Готов к труду и обороне!

— Я тоже — никакого дискомфорта не ощущаю. Это ещё раз говорит о том, что хорошая гарэлка здоровому организму не помеха.

— Жаль… Кончился «бимбер».

— Но друзья ведь в Белоруссии остались?

— Конечно.

— Напиши письмо, пускай пришлют пару бутылочек братской помощи.

— Сделаем.

— А, впрочем, можешь не спешить — я всё равно пью раз в полгода.

— И мы не чаще.

— Тем более, ты скоро поедешь на Западную Украину — там, я думаю, народ тоже не утратил квалификации.

— Согласен.

Снизу донёсся резкий одиночный сигнал. Явно не от «рашен-бьюика».

— Сеня. По мою душу, — грустно констатировал Копытцев.

Проснулась Фигина. В одной ночнушке зашла в кухню — проверить, чем занят её вчера немного переусердствовавший супруг.

Яра стоял у окна.

— Этот Алексей Иванович и вправду твой коллега? — спросила жена.

— Да.

— По университету?

— Не только. Он временно оставил аспирантуру для того, чтобы служить нашей великой Родине. Плечом к плечу со мной. Извини за пафос.

— Ярчик, милый…

— И не задавай лишних вопросов.

— Хорошо.

— В кругу друзей или для родителей — я учёный. Не более того.

— Поняла. Не тупая.