Агент вождя

– Одна комната – наша, одна – твоя, отец! Выбирай любую, какая больше нравится! – не теряя времени, предложил Ярослав, проводивший для «дорогих гостей» краткосрочную экскурсию по своим апартаментам, в то время как его супруга крошила на кухне винегрет (на «ты» с Фёдором Алексеевичем он по-прежнему переходил лишь в самых исключительных случаях – сейчас, видимо, таковой настал). – И так будет всегда: мой дом – твой дом!

– Спасибо! Ты самый лучший сын на свете… – Фролушкин поставил свой чемодан у спинки широченной железной кровати, стоявшей посреди комнаты, и начал шарить в нём, пытаясь найти обещанный Цанаве напиток. Наконец нащупал узкое горлышко и, спустя мгновение, вытащил на свет красивую фигурную бутылку. Заодно прихватил и попавшийся под руку бумажный пакет с пирогами.

– Готово! – тем временем донеслось из кухни.

Мужчины выстроились в шеренгу и гуськом потянулись на женский зов по свежевыкрашенному коридору.

– Выпьешь с нами, доченька? – решил не тянуть резину Фёдор Алексеевич.

– Нет, что вы? Я ведь ещё кормлю, – зарделась-засмущалась Фигина.

– Второй год парню… Ты что же, до совершеннолетия его сиськой баловать собралась?

– Время покажет… Ну да ладно, пойду к Шурику, вы и без меня управитесь.

На столе уже стояли три тщательно протёртых абсолютно одинаковых стакана из какого-то подарочного сервиза, купленного молодожёнами сразу по прибытии в Минск. Профессор, не медля, наполнил их практически до краёв и предложил «собутыльникам» выпить за свой долгожданный приезд.

Лаврентий Фомич тщательно отрепетированным движением опрокинул посудину и, ещё не допив до конца, восхищённо взвёл вверх большой палец правой руки, демонстрируя своё отношение к дегустируемому напитку, после чего, игнорируя стоящий возле него в огромной миске овощной салат, накинулся на мясные деликатесы, которых Ольга накромсала целый медный поднос.

Славка напротив – лишь слегка пригубил напиток и принялся паковать за обе щёки винегрет, по которому успел основательно соскучиться.

Фёдор Алексеевич, всегда и во всём предпочитавший золотую середину, решил действовать по-иному. Он выплеснул внутрь себя ровно полстакана и теперь степенно, без лишнего, по его же собственному выражению, ажиотажа, начал поглощать разнообразную закуску, отдавая поочерёдно предпочтение то «пальцем напханной колбасе», то палендвице[3] – и всё это вперемешку с овощами (картошкой, свеклой, фасолью, кислыми огурцами и капустой), входящими в состав популярного русского блюда под французским названием винегрет, а также привезёнными из Москвы домашними пирогами, которые профессор использовал вместо хлеба.

Как вдруг… За стенкой раздался звонкий крик. Недолгий, но требовательный.

– Санька! – улыбнулся счастливый Плечов, ставя на стол недопитый стакан. – Выпейте, товарищи… За его здоровье!

– А ты?

– Я, пожалуй, воздержусь.

– Если так обмывать собственного первенца, – возмущённо пробубнил Цанава, исподтишка наблюдавший за тем, как профессор откупоривает следующую бутылку с броской оригинальной этикеткой, – то он непременно вырастет немощным и хилым… За наследника надо до последней капли!

– Не могу. Давно не тренировался.

– Тот, кто называет себя мужчиной, без предварительной подготовки в любое время дня и ночи обязан дать отпор любому – даже более сильному противнику, выпить грамм сто пятьдесят-двести горячительного напитка, – и удовлетворить самую знойную женщину. Согласен?

– Так точно, товарищ старший майор!

– Что ж, гордись: принимаю тебя в кавказцы.

– Спасибо за доверие…

– За это и выпьем!

– Охотно.

– Только до дна!

В этот момент дверь скрипнула, и на пороге кухни выросла щуплая фигурка Фигиной с крепким белобрысым бутузом на руках, плотно прижимающимся к маминому телу.

– Теперь моя очередь! – не терпящим возражений тоном заявил Лаврентий Фомич, одновременно жестом наказывая профессору очередной раз наполнить тару. – Тост! Ещё в глубокой древности философы всех мастей пытались выяснить, в чем же заключается смысл нашей земной жизни. Причём некоторые из них не без оснований утверждали, что истина в вине. Если выражаться на латыни: «Ин вино веритас!»

– Не забывайте, дражайший Лаврентий Фомич, у этой фразы есть малоизвестное продолжение…

– Да? И какое?

– «А здоровье – в воде!» – уточнил профессор.

– Возможно, – ничуть не стушевался нарком, продолжая и дальше гнуть свою линию. – Кто из нас не любит собраться с друзьями, чтобы поболтать по душам под рюмочку-другую превосходного грузинского вина? Да и все лучшие идеи зарождаются именно в дружеской беседе под воздействием этого чудотворного напитка! Но есть вещи, которые пьянят больше вина. Женщины… Именно они делают нас настоящими мужчинами. За прекрасных дам, за барышень, за советских тружениц и самую достойную из них, твою, Ярослав Иванович, супругу Ольгу Александровну!

– С удовольствием! – откликнулся Ярослав.

– Прекрасно! Или, как любит выражаться товарищ профессор – шарман, что в переводе с французского означает прелестно, великолепно, если мне, конечно, не изменяет память.