Агентесса. Королевский гамбит

– Этого придурка пора сменить, – орала прямо в лицо министру иностранных дел метрополии дама благородных кровей, ей, понятное дело, не хотелось становиться шлюхой «черномазой обезьяны».

Тем не менее, Президенту позволили невредимым вернуться в Бангали и в тот же вечер, Гандоя был уже дома.

А к обеду следующего дня Джон Грин направлялся к реке, где весёлая компашка уже прикончила полдюжины бутылок «Столичной» и останавливаться на достигнутом явно не собиралась.

Перед встречей с русским резидентом англичанин ещё раз прокрутил в голове партитуру разговора и остался доволен. Предстояло провернуть комбинацию по свержению Гобона, а для этих целей следовало нейтрализовать конкурента – русских, или достичь с ним какого-то удовлетворяющего обоих компромисса. Время поджимало и ставки возросли. Только это обстоятельство и вынудило Джона пойти на прямой контакт с этим русским кретином. Кстати, на завершающем этапе предполагалась его нейтрализация, естественно, руками прогрессивной местной общественности выбравшей путь свободы.

– Привет Сащия, – англичанин, появившись на бережку, опустил на песок небольшой белый ящик, с лямками, для удобства его перемещения на спине.

– И тебе не хворать! Чего припёрся? – удивлённо уставился на потенциального вражину Сашка.

– Выпить хочешь? – англосакс, открыв переносной холодильник доставал из него запотевшую бутылку ирландского виски.

Петров повернулся к Гене и произнёс, оправдываясь:

– Гена я отлучусь на пару минут. Сам должен понять служба. Крокодил прикрыл глаз и философски промолчал. Маришка заверещала типа:

– Шляются тут всякие!

Понятное дело, бабе хотелось излить душу, а тут как раз появились свежие уши в виде целого дипломата, да к тому же и иностранного. Своими историями она уже основательно достала Гену, а Кеша, иногда слушая её трёп, подумывал о том, что не пора ли проглотить Маришку, и только утончённое воспитание при дворе тётушки, которая давеча ночью прошествовала по реке в свои владения, останавливали высокородного питона от опрометчивого поступка.

Выйдя на берег Саша, первым делом прошествовал к своему рюкзачку, извлекая из него полдюжины бутылок «Столичной».

Англичанин удивлённо на него вылупился и решительно замахал руками:

– Нет Сащия, я столько не выпью. Садись, есть разговор. – Видя, что русский не спешит к нему, он решил начать с «кнута», «пряник» был припасён тоже, – но лучше начать с «кнута».

«Этих русских медведей следует сначала напугать, а потом можно и медку дать, но немного» – гласила установка, полученная из метрополии, по потаённой связи.

– Сащия у меня к тебе есть дело и тебе, выгодно с нами сотрудничать. В будущей войне, которая не за горами, мы вас обязательно победим и научим воевать. – Англичанин добавил металл и холод в свой голос.

Петров хоть и был малость выпивши, этого английского прохвоста раскусил вмиг. Методику поведения в таких вот ситуациях в его подсознание вбили намертво, ещё в спецшколе, которую он окончил в прошлом году.

– А мы вас воевать разучим, мы войны Джон не начинаем, мы их заканчиваем. Пойдём, бухнём, там и поговорим.

И он, сунув бутылки в трусы направился к воде.

Англичанин удивлённо захлопал глазами. Разговор явно пошёл не по написанному трафарету.

– Постой Саша, – Петров отметил, что брит перестал ломать комедию:

«Чего ему от меня нужно? – мысли закрутились в его голове.

– Ну?! Чего мнёшься. Поплыли. – Александр кивком головы указал на отмель посередине реки, – бухнём с ребятами, а потом и поговорим. А то тут уши торчат из-за каждого камушка и непонятно чьи.

Брит недоумённо смотрел на русского резидента, пытаясь сообразить, в чём тут подвох.

– Я туда, – он показал взглядом на отмель, – не поплыву, там крокодил.

– Какой крокодил? Ты чё? Это мой Кент, мы с ним уже четыре ящика водки выжрали.

 Видя, что англичанин всё ещё колеблется, он состроил презрительную рожу, как учили на Ферме – Чё страшо? Бздишь? Очконафт хренов! – Он добавил что-то оскорбительное по-английски, опуская брита ниже плинтуса. И вошёл в воду.

Понимая, что контакт с русскими может быть утерян, «кнут» не сработал, к тому ж его оскорбили, назвав трусом, и теперь об этом станет известно всему дипломатическому корпусу в Бангали, да и в метрополии тоже, уж русские постараются донести и раздуть этот факт.

Петров был уже на середине между отмелью и берегом, когда англичанин завопил:

– Саша! Петров!

Александр уже ногами достал дна и, удерживая бутылки с водкой в обоих раках, шёл к Генадию.

– Ну чего тебе нужно придурок? – негромко сказал Петров, оборотясь к бережку, где прыгал британский резидент уже в одних плавках.

– А Крокодил дрессированный?

Саша усмехнулся, ловким ударам под донышко откупорим «Столичную», при этом не пролив ни капли в песок, обильно смочил кусок батона и скомандовал:

– Гена ОП!

Пасть открылась. Батон полетел внутрь и пасть тут же захлопнулась. Скупая мужская слеза увлажнила щеку Гены.

– Ну что видел? Плыви дурило, только прихвати виски.

– Сколько? – англичанин был уже сломлен, но продолжал торговаться.

– Вот подлый же народ эти англичане. Слышь Гена?