Агентство «БМВ»

— Да не тот это, не тот. Это Паша, он матрешками торгует, — заплетающимся языком произнесла Столярова и вдруг громко икнула. — У Тимонина соседний столик. Только его сейчас нет.

— Слышь, ПП, — обратилась Столярова к Паше, — ты Глебушку не видел? Тут ребята с ним поговорить хотят.

— За водкой он побежал, замерзли мы, — промямлил Паша, которому вдруг совершенно расхотелось выпивать. Внешность спутников Маши Столяровой никакого доверия ему не внушала. С этими парнями лично ему, Паше, не хотелось бы иметь ничего общего, поэтому он про себя посочувствовал соседу.

— Ну тогда, значит, скоро будет, — сообщила Столярова, обращаясь к высокому десантнику. — Подождём. Давай еще своего французского, солдатик.

— Пей, Машуня, пей, — осклабился десантник, наливая что-то из зеленой бутылки с золотой этикеткой в пластмассовый стаканчик и подавая его Столяровой. — Заработала. А как он выглядит, этот Тимонин?

— «Как выглядит, как выглядит?» — хохотнула Машуня, отпивая из стаканчика. Пока они шли, спать девушке расхотелось, и ею овладело беспричинное веселье. — Как бомж последний он выглядит — вот как. И борода большая такая, запущенная. Хотя, конечно, талантливый художник. Да вот он и сам идет — все вам расскажет — и о себе, и о Штерне.

Глебушка, заметив у своего столика оживление, махнул рукой Парамонову — погоди, мол — и бросился к своим офортам. Пристроив у ножки столика пакет с покупками, он встал к прилавку и, не замечая своей приятельницы Машуни, которая сидела на ящике сбоку от его стола, обратился к Гвоздю с вопросом:

— Что вас интересует?

Гвоздь воткнулся в Глебушку оловянными глазами.

— Иголку знаешь, борода?

От взгляда десантника не ускользнуло, что при упоминании этого прозвища неаккуратный бородач вздрогнул.

— Да Штерна он разыскивает, Сережку! — крикнула со своего ящика Маша Столярова. — Говорит, что вместе на войне были. Вон и раненого товарища его привез, чтобы они с Серегой могли обняться перед… перед… — Тут Маша неожиданно расчувствовалась и всхлипнула. — Гангрена у него, понимаешь?

Глебчик сделал круглые глаза.

— Какая гангрена? Какая война? Ни на какой войне Сережа Штерн никогда не был.

Гвоздь перевел свой оловянный взгляд на руки художника, которые принялись без всякой надобности касаться офортов в тонких металлических рамках, и понял — Глебушка нервничает.

«Горячо, — подумал Гвоздь, — уже горячо».

— Как это не был? — снова крикнула Машуня. Она сделала попытку подняться с ящика, на котором сидела, и подойти к прилавку Глебушки, но ноги уже плохо ее держали, и у нее ничего не получилось. — Куда же он в таком случае подевался? Да и ребята говорили — Никитин с Лукашиным, — что ему, дескать, здесь все обрыдло и он подался то ли в Абхазию, то ли в Таджикистан…

— Мало ли здесь болтают всякой ерунды, — справившись с волнением, заявил Глебушка, начиная вдруг убирать со стола и складывать в коробку офорты, перекладывая их полосками поролона. — Говорю вам, ни на какой войне он не был. Он вообще из Москвы не уезжал.

— Где же его тогда можно найти? А, борода? — с нажимом поинтересовался Гвоздь, подкатывая коляску с Мансуром вплотную к прилавку. — Машуня вот нам рассказала, что ты его хорошо знаешь. Очень он нам с приятелем нужен — позарез. — Гвоздь зловеще ухмыльнулся и провел ребром ладони себе по горлу. — Смекаешь?

— А вы, собственно, кто такие? — вдруг напустился на Гвоздя маленький Тимонин. — Я вас, к примеру, не знаю. С какой это стати я должен отвечать на ваши вопросы?

— А с такой стати, что за твоим приятелем Штерном должок есть, — угрожающим тоном произнёс Гвоздь, отпуская коляску Мансура и всем телом надвигаясь на Глебушку. — Если ты мне не скажешь, где его найти, — тогда тебе самому за него придется расплачиваться — усёк?

Низенький Глебушка с тоской огляделся, пытаясь обнаружить поблизости хотя бы одно знакомое лицо. Машу он в расчёт не принимал — её совсем развезло, и она сидела на ящике, раскачиваясь из стороны в сторону, всхлипывая и время от времени повторяя одну и ту же фразу:

— Гангрена у него, понимаешь?

Как ни странно, своего соседа ПП Глебушка не увидел. Паша, у которого визит парней в камуфляже с самого начала вызвал нехорошие предчувствия, быстренько собрал свои матрешки и, погрузив их вместе со столиком в непомерных размеров клеенчатую сумку, затопал по аллее к выходу из парка. Про еду и выпивку он забыл начисто.

Глебушка Тимонин оказался один на один со зловеще ухмылявшимся Гвоздем. Мансур откатился в сторону и теперь сидел в коляске у самой бровки аллеи, по которой устремились к выходу из парка люди. Некоторые из них останавливались рядом с казахом и бросали в его кепку с длинным козырьком рубли, двуш-ники, а иногда и пятерки.

— Ну что, говорить будешь? — тем временем осведомился Гвоздь, оттесняя Глебушку поближе к деревьям. — Учти, я тебя долго упрашивать не намерен. Будешь отвечать на мои вопросы — останешься жив, а нет… — В руке Гвоздя блеснул выкидной нож, из рукоятки которого с металлическим щелчком выскочило лезвие.