Агентство "Иллюзия". Возлюбленная для бастарда

Ежегодная королевская ярмарка – и этим все сказано. Королевской она была номинально. Поскольку ее величество не снисходила до простых смертных, оставляя народные гуляния – народу. Правда, каждый год в прекрасную голову нашей правительницы приходили гениальные идеи, как привнести свежести и новизны в праздник. В позапрошлом году это были гонки хомяков. Признаться, счастливы от этой затеи были только организаторы тотализатора. В прошлом – танцы на коротких ходулях. Легко догадаться, что госпитали после такого веселья встречали гуляк распахнутыми дверями и килограммами гипса.

В этом году мне было даже страшно на площадь выходить. Идеи королевы становились все смертоубийственней. А я как-то слишком уж любила жизнь.

Казалось бы, согласных с моим мнением должна быть целая толпа. И я верю, что так оно и было. Но звон монет заглушает голос разума. Ведь всем, подхватившим игру ее величества, полагалось немалое вознаграждение. Потому площадь в ярмарку не пустовала никогда.

– Вы сегодня на редкость общительны, мисс Дерсон, – заметил мистер Стейн, в который раз взяв меня за руку и поднеся ее к губам в видимости поцелуя. Правильно, нам необходимо играть влюбленных. Даже если руки чешутся нащелкать оплеух заказчику. – Просто одно удовольствие с вами общаться.

Зря он меня зацепил. Я же уже успела отвлечься и забыть, что жажду кровопролития. Одной определенной крови.

– Не вижу смысла, мистер Стейн! – проворчала я, продолжая счастливо и блаженно улыбаться, разглядывая какую-то суету в центре площади.

– Правда? А мне казалось, что вы просто обязаны были явиться на встречу, разрезая носом облака. Вы ведь выиграли пари!

Помнит, гад. А то, что его в убийстве обвиняют – запамятовал, бедняжка. Какой-то избирательный склероз у него. Вероятно, опасался, что сразу примусь взимать долги. Ну уж нет. Повременю пока. Мало ли когда мне понадобится этот козырь.

Скрип колес ландо очень удачно замаскировал скрип моих зубов. Настроение у меня было преужасное после визита в “Иглу”. Хорошо если сплетни о преступлении, совершенном королевским бастардом, – всего лишь сплетни. А если и правда? А если следствие? А если докопаются до моей личности?

– Вы эгоист! – не выдержала я, едва удержав на лице улыбку.

Прохожие стреляли на нашу парочку взглядами, перешептывались и улыбались, придумывая свою, очень романтичную, забавную, пикантную историю любви. А ведь как мало людям надо для разгула фантазии. Порой хватает просто красивой картинки. И вуаля. История состряпана со вкусом и мастерством, обрастает подробностями и фактами, получает вполне реальную, настоящую жизнь. В параллельном мире.

– Если вы пытались таким образом меня в чем-то уличить или обвинить – то успеха не достигли! – равнодушно прокомментировал Бенджамин Стейн, даже не пытаясь изображать раскаянье или вину. – Конкретнее можно? И желательно так, чтобы меня мучила совесть, не позволяя спать по ночам.

Пыхтеть от злости и сверкать злобно глазами не позволяло слишком большое количество свидетелей. Для них мы – влюбленная пара, даже если поубиваться готовы. Я так точно уже была готова самое малое запустить в лицо королевскому бастарду миленьким букетиком, который он мне всучил при встрече. Хотя бы для того, чтобы стереть это благостно-спокойное выражение.

– Увы, вас нечему мучить. Ваша совесть спит мертвецким сном, – процедила я сквозь зубы, забрав руку и заботливо смахнув несуществующую пыль с рукава его пиджака, прежде чем устроить голову на его плече. – Почему вы не сказали, что вас обвиняют в убийстве?

На несколько мгновений воцарилась такая густая и тяжелая тишина, что мне стало страшновато находиться рядом с мистером Стейном. А если принять во внимание тот факт, что костяшки его пальцев, сжатых в кулак, подозрительно побелели – и вовсе жуть пробрала. И, верно, от волнения мне даже показалось, что на кисти проступил какой-то неестественный рисунок – словно руна. Нечто похожее я видела однажды, когда, прячась в библиотеке приюта, сбросила себе на голову старую потрепанную книгу. Миссис Фьюри тогда отчитала меня и запретила без надзора появляться в библиотеке. Официально – потому, что я разрушительна, как катаклизм. Неофициально… тоже.

– Это дело вас совершенно не касается, – прогудел Бенджамин Стейн, при этом не выдав обуревающих его эмоций. Чем быстро вернул меня из воспоминаний к теме нашей пренеприятнейшей беседы.

– Наоборот, увы. Все, что теперь касается вас, касается и меня, – с трудом оторвав взгляд от того места, где был странный рисунок, отчеканила я. Стейн непринужденно повертел кистью, словно просто решил размять ее. Но тем самым привлек ещё больше моего внимания. – И если расследование зайдет достаточно далеко, то… вы понимаете, что мою личность раскроют, если сильно постараются? И это не выгодно ни мне, ни вам.

– Я всегда взвешиваю риски, мисс Дерсон. И вам нечего опасаться. Скоро все выяснится и обвинения снимут.

– Радуюсь безгранично вашему оптимизму. Беспочвенному, между прочим.