Агентство Магической Реконструкции

Варфоломея Агнестовна, преподаватель Мироведения, улыбнулась нам, показав длинные острые клычки. В сочетании с этим ее оценивающий взгляд, просканировавший аудиторию до верхних столов, показался особенно зловещим. Все притихли. Счастливчики на первом ряду явно жалели о том, что сражались за удобные места.

– Ничего, – пробормотал Пупрыгин. – Я читал, что в первый день все сговариваются первокурсников пугать… и старшекурсники преподов изображают тоже.

Варфоломея Агнестовна Березникова на старшекурсницу похожа была мало. Она деловито занялась организацией наглядных материалов, то есть начала строить векторы, сложившиеся в плотную белую доску, зависшую в полуметре над полом.

– А почему Кингзмана зовут Шалтаем-Болтаем? – поинтересовался у нас Пупрыгин. – Об этом я нигде прочитать не смог.

– В битве при Арнингсе, – шепотом ответила я, раскрывая тетрадь, – когда Прорыв фантомов был столь силен, что войска людских магов несли тяжелейшие потери, Кингзман залез на стену замка и впервые в истории магии применил сложнейший Вектор Разумовского.

– Это когда один маг собирает у других магов коловрат и создает вокруг особый кокон, – тихо пояснила Ксеня непонимающе блымкающему Мефодию. – Кокон должен быть круглой формы, но у Кингзмана что-то пошло не так. Получилось… яйцо. Это ему не помешало – он ворвался в самую гущу мертвецов и истребил несколько тысяч фантомов, при этом сам чуть не погиб: долго потом не мог выбраться из кокона. Его маги лебедками на стену поднимали, поскольку, как выяснилось опытным путем, вектор Разумовского можно снять только в том месте, где он был наложен.

– Ага, – подхватила Марьяша. – Вся королевская конница, вся королевская рать…

– Битва при Арнингсе была двести лет назад! – изумленно вякнул Пупрыгин, сверяясь с Сетью.

Мы втроем предостерегающе на него зашипели, ибо в проходе рядом с Мефодием вдруг материализовалась Варфоломея Агнестовна. Только что она была у доски, а секундой позже нависала над Пупрыгиным. Малая телепортация? Вау! Мефодий попытался слиться с партой, что у него не вышло ввиду отсутствия необходимых знаний и практики.

– Первое предупреждение, – ласково сообщила ему Березникова, красноречиво облизнувшись.

Пупрыгин энергично покивал и с облегчением выдохнул, когда преподавательница очутилась на прежнем месте у доски.

Варфоломея Агнестовна рассказывала о Множестве Миров и Граней, о совокупности магии и ее дискрепанции, теориях расхождения магического потенциала и эффекте «кругов по воде». Подчиняясь движению руки преподавательницы, на доске-экране появлялись графики и рисунки. Коснулась Березникова и темы ложно-магических миров, миров-паззлов и опасных «зеркальных» Граней.

– Помните, – Варфоломея Агнестовна подняла вверх тонкую указку. – Путешествие между мирами должны быть строго санкционированы и проходить только через ДОМа. Оказаться запертыми в «Зазеркалье», откуда нет обратных порталов, – преподавательница покачала головой, – это плохая судьба для юного мага. И в заключении…

Услышав слова «и в заключении», Пупрыгин заглянул в телефон. Указка со свистом рассекла в воздух и ударила его по пальцам. Телефон выпал, Мефодий взвыл, думаю, больше от неожиданности, чем от боли.

– Хотели узнать, сколько осталось до конца лекции? – вежливо поинтересовалась Березникова. – У меня на парах студиозусы не следят за временем. Прилежные студенты часов не наблюдают.

– Вы чего деретесь? Это вообще-то телесное наказание! – возмутился Мефодий. – Его давно запретили.

– Хотите на меня пожаловаться? – поинтересовалась Варфоломея Агнестовна, улыбаясь во все… я не уверена, что у нее было тридцать два зуба – по-моему, больше. – Как вам будет угодно.

– Нет, – сдулся Пупрыгин, потирая пальцы. – Извините. Я больше так не буду.

– А теперь, – вернувшись на свое место, потребовала преподавательница, – нагрели коловрат, создали магическое чернильное тиснение и перенесли все образы с доски в тетрадь ментально.

Первый курс непонимающе раскрыл рты.

– О боги, – Варфоломея Агнестовна закатила глаза. – Взяли ручки и переписали.

В этой же аудитории проходила и вторая пара, по Базовому Реконструированию. Я всю перемену считала минуты до ее начала. Реконструирование! Основа всех магических расследований и разоблачений! Буду внимать каждому слову преподавателя!

– Знаете, кто у нас препод по Реконструкции? – спросила Джилина, изящно присев на наш стол. – Тот самый Олевский. Он вендиго.

– Понятия не имею, о чем ты, – поморщилась Марьяша.

– Красавчик и нелюдь, – Джилина сверкнула глазами. – Так понятнее?

Ксеня пожала плечами и закатила глаза не хуже Березниковой. Подумаешь – нелюдь! Подумаешь красавчик! Вендиго, вендиго. Я несколько раз повторила это слово про себя. Что-то беспокоило мой ум, когда я его произносила.

– Он… демон, – вырвалось у меня. – Снежный воин, получивший способность убивать фантомов в обмен на обещание защищать свой род… и в минуту общей опасности – весь людской род.

Откуда я это знаю? Прочитала случайно и забыла?