Агентство «Томпсон и K°»

Их высаживали одно за другим. Несложная выгрузка, состоявшая просто в том, что их бросали в воду с громким криком и смехом. Пассажиры «Симью» высаживались, смущенные этим шумным стадом на глазах у публики, безразличной, бравшей предназначенных для рынка животных на галечном берегу, и внимательной, элегантной, в большинстве состоявшей из англичан, которые, прохаживались по набережной, ища какое-нибудь знакомое лицо среди вновь прибывших.

Впрочем, помимо смутной надежды встретить приятеля среди посетителей острова прогуливающиеся не могли не интересоваться маневрами высадки. В ней всегда имеется момент неуверенности, не лишенный известной прелести, хотя, пожалуй, не для действующих лиц.

Метрах в двадцати от песчаного берега моряки, перевозящие вас, останавливаются и ждут вала, который должен вынести их лодки на землю, среди кипящей пены, более страшной, чем опасной. Мадейрские лодочники выбирают психологический момент с замечательным искусством, и неудачная высадка очень редка.

Однако в этот день она должна была случиться. Остановившись немного поодаль от берега, одна из лодок не совсем вынесена была на него волной, которая, уйдя, оставила лодку на мели. Трое сидевших в ней поспешили тогда оставить ее, но, захваченные новой волной, были опрокинуты, залиты, лодка же перевернулась килем вверх. Эти три пассажира ни в чем не могли позавидовать телятам и баранам, продолжавшим издавать жалобные крики.

И кто же были эти три пассажира? Не более и не менее, как Эдуард Тигг, Абсиртус Блокхед и баронет Хамильтон. Среди сумятицы отъезда они оказались вместе, чтобы в компании познакомиться с Мадейрой таким оригинальным образом.

Невольные купальщики отнеслись к приключению по-разному.

Тигг флегматично. Лишь только волна выбросила его на сушу, он философски отряхнулся и спокойным шагом удалился подальше от нового покушения вероломной стихии. Слышал ли он только крик, изданный мисс Мэри и мисс Бесси Блокхед? Если слышал, то скромно рассудил, что вполне естественно кричать, когда видишь, что папенька катается в воде как булыжник.

Что же касается самого папеньки, то он ликовал. Вокруг него смеялись, но он еще больше смеялся. Быть так близко к опасности утонуть – он был на седьмом небе от этого. Неловким матросам, бывшим причиной беды, пришлось увести его, без чего в своем восхищении он получил бы второй душ в том самом месте, где ему достался первый. Счастливый характер был у почтенного бакалейщика!

Если Тигг оставался спокоен, а Блокхед радовался, то Хамильтон был взбешен. Поднявшись, он направился к Томпсону, целому и невредимому среди общего смеха, который это неуместное купание вызвало на обеих террасах пляжа. Не говоря ни слова, он показал ему на свою мокрую одежду, считая его виновником всех напастей.

Томпсон понял, что ему надлежит сделать в этом случае, и предложил свои услуги несчастному пассажиру, предоставив ему шлюпку, чтобы отвезти его на пароход, где он мог бы переменить платье. Но тот наотрез отказался.

– Опять садиться в одну из этих гнусных лодок, нет, сударь!

Ярость Хамильтона возрастала вследствие присутствия Сондерса. С насмешливым взглядом тот следил за бурной высадкой. «Так, мол, тебе и нужно! Я вот сух», – казалось, иронически говорил он баронету!

– В таком случае, сударь, – возразил Томпсон, – разве что один из ваших товарищей…

– Прекрасно! Прекрасно! – прервал Блокхед. – Я привезу сэру Джорджу Хамильтону все, что он пожелает. Я даже не прочь…

Не прочь чего был бы честный бакалейщик? Вероятно, еще раз выкупаться!

Этого удовольствия ему не досталось. Вторая переправа прошла без инцидента, и одежда баронета прибыла по назначению сухой.

Большинство пассажиров уже разошлись. Рожер тотчас же завладел Робером.

– Свободны вы? – спросил он его.

– Совершенно, – ответил тот. – Господин Томпсон только что сообщил мне эту приятную новость.

– В таком случае не хотите ли повести меня куда-нибудь?

– С большим удовольствием, конечно, – заявил новый друг офицера.

Но, сделав несколько шагов, последний остановился и иронически заметил:

– Ах, впрочем, как бы нам не заблудиться!

– Будьте спокойны, – весело ответил Робер, только что просматривавший план Фуншала.

Однако он не меньше пяти раз ошибался в течение получаса, к великой потехе Рожера.

Высадившись почти против башни, поддерживающей сигнальную мачту, оба путешественника тотчас же углубились в узкие и извилистые улицы Фуншала. Но не сделали они и ста метров, как замедлили шаг. Скоро они даже совсем остановились с мучительной гримасой по адресу отчаянной мостовой, калечившей им ноги. Ни в каком месте Земного шара нет более бесчеловечной мостовой. Состоя из обломков базальта с острыми краями, она справляется с самой упорной обувью. О тротуаре, конечно, нечего было и думать. Тротуар – неизвестная на Мадейре роскошь.

Табльдот в «Английской гостинице» собрал к одиннадцати часам всех пассажиров «Симью», кроме молодоженов, по-прежнему невидимых, и Джонсона, возобновившего причуды, которыми, он отличался уже на Азорских островах.