Агентство «Томпсон и К°»

— Перед вами, дамы и господа, места первых поселений фламандцев[54], которые колонизовали остров до португальцев. Как вы, наверное, заметили, жители этой долины во многом сохранили язык, внешний облик, одежду своих предков.

Робер умолк. В конце концов, стоит ли продолжать рассказ, если туристы не в состоянии ничего замечать сверх программы. Впрочем, все казались довольными, поскольку то, что значилось в программе, хотя бы издали, мимоходом, они увидели. Не послышалось ни вопроса, ни замечания.

По сигналу Томпсона колонна построилась, как дисциплинированное подразделение. Все равнодушно отвернулись от пленительного пейзажа.

И совершенно напрасно. Сжимаемая покатыми холмами, испещренная ручейками, эта поистине фламандская долина дышала вергилиевским[55] очарованием. Плодородные пастбища, где паслись стада быков, сменялись полями пшеницы, маиса, ячменя. В лучах солнца блестели прихотливо разбросанные светлые дома.

— Настоящая нормандская Швейцария,— проговорил Роже.

— Уголок нашей страны,— меланхолично откликнулся Робер.

Обогнув город Орта с севера, колонна свернула направо, и фламандская долина исчезла. Вместо полей путешественников теперь окружали огороды. Лук, картофель, горох чередовались с арбузами, тыквами, дынями.

Но пришла пора распроститься с этим благодатным краем. Туристы стали спускаться к городу.

Дорога шла мимо бесконечных вилл, великолепных садов. Экзотические[56] местные виды растений сменялись европейскими, иногда чрезвычайно больших размеров. Пальма росла рядом с дубом, акацией, бананом и апельсином. Липа и тополь соседствовали с эвкалиптом, ливанский кедр — с бразильской араукарией. Фуксии достигали высоты больших деревьев.

Было четыре часа пополудни. Косые лучи заходящего солнца почти не проникали сквозь могучую крону огромных деревьев. После страны Ханаан[57] путешественники попали в земной рай.

Туристы невольно замедлили шаг. В прозрачной тени деревьев, ласкаемые в тишине теплым бризом[58], они наслаждались дивной прогулкой.

Дошли до западного форта, затем проследовали вдоль парапета.

Пробило полпятого, когда прибыли в порт. Колонна разделилась. Одни предпочли подняться на борт. Другие разошлись по городу, кто куда.

Робер должен был отправиться в отель де ла Виерж, чтобы убедиться, что все готово на завтра. После этого он собирался вернуться на «Симью», но в этот момент наткнулся на сэра Гамильтона.

Тот был разъярен.

— Сэр,— сказал он резко.— Случилось что-то непонятное. Оптик, с которым я договорился утром, категорически отказывается чинить мой монокль. Я совершенно ничего не понимаю в его проклятой тарабарщине, поэтому соблаговолите пойти со мной, чтобы объясниться.

— К вашим услугам,— ответил Робер.

Войдя в магазин несговорчивого торговца, Робер начал громко и энергично с ним спорить. Что-то, видно, очень насмешило гида, он подавлял отчаянное желание расхохотаться. Когда взаимный обмен репликами кончился, Робер обратился к барону:

— Сеньор Луиш Монтейру отказывается работать, потому…

— Почему же?…

— Потому только, что вы не поприветствовали его в этот полдень.

— Что такое? — воскликнул ошеломленный Гамильтон.

— Именно так! Когда мы после обеда проходили мимо, сеньор Луиш Монтейру стоял в дверях. Он вас видел, и вы его тоже узнали, он в этом убежден. Однако вы не соблаговолили послать ему приветствие. Такова ваша вина в его глазах.

— Пошел он к черту! — вскричал разгневанный Гамильтон.

Роберу с трудом удалось ему объяснить, насколько строги в своих правилах жители Азорских островов. Они во всем следуют этим правилам неукоснительно. Если вы хотите нанести визит вашему другу, то предварительно должны испросить у него разрешение. Если вас лечит врач, обувает сапожник, обслуживает булочник, то только при условии, что вы их приветствуете при встрече и одариваете подарками в определенные дни.

Все это трудно и медленно доходило до барона. Однако он вынужден был смириться. Робер успокоил церемонного Луиша Монтейру, извинившись перед ним от имени барона, и торговец вновь пообещал отремонтировать монокль.

Гамильтон и Робер поднялись на борт «Симью», когда сигнал созывал к столу. Обед прошел весело. Все восхищались началом путешествия, радовались царившему между ними согласию.

Если город Орта в какой-то мере и разочаровал туристов, то все сошлись на том, что природа была великолепна. Никто не забыл ни сравнения долины со Швейцарией, ни роскошных полей вблизи Понта Эскаламака, ни восхитительного возвращения вдоль моря под благословенной тенью больших деревьев.

Особенно горячо и пылко высказывался Блокхед. Он несколько раз повторил своим соседям, что никогда — вы понимаете, никогда! — не видел ничего подобного.

Что касается не согласного с таким мнением меньшинства, то им пришлось занять оборонительные позиции. Подавляющее большинство, оказавшееся на стороне Главного Администратора, вынудило Гамильтона и Саундерса хранить молчание.