Агенты Берии в руководстве гестапо

Гибель Бормана долгое время оспаривалась. Но в 1972 г. на том месте, которое указал Аксман, нашли два скелета. Экспертиза их сумела идентифицировать по зубным протезам, коронкам и другим признакам Это были Борман и Штумпфеггер. Между зубами Бормана обнаружили осколки стекла — поняв, что пройти не получится, он не захотел попасть в руки русских и разгрыз ампулу с ядом. А в 1998 г. была проведена генетическая экспертиза, сравнение ДНК с родственниками Бормана, подтвердившая, что это его останки.

В рейхсканцелярии после ухода на прорыв осталось всего несколько десятков человек. Одни валялись пьяные, другие, как Кребс, кончали самоубийством. А генерал Вейдлинг утром 2 мая выслал парламентеров и отдал приказ о капитуляции остатков берлинского гарнизона. Среди тех, кто оставался в рейхсканцелярии, Мюллера не было. И в попытке прорыва он тоже не участвовал. Он просто… исчез…

Ну а альпийский район Баден-Вюртемберга попал в зону оккупации французской армии Делатра де Тассиньи. То ли получив информацию, что на берегу Боденского озера укрываются неизвестные, то ли просто обследуя местность, французская военная полиция 3 мая добралась до Брегенца, и неподалеку, в горной избушке, обнаружила группу людей. К французам вышел Сукулов и объявил, что является советским разведчиком, а Паннвица и еще нескольких человек, бывших с ним, представил как участников германского движения сопротивления. В качестве доказательств он предъявил передатчик, радиограммы из Центра. Паннвиц подтвердил, что принимал участие в операции, организованной СССР — да еще и дипломатично добавил, что проводилась она «совместно с Францией». Они потребовали доставить их в Париж, а там заявили, что хотят связаться с советским посольством. Объяснили — дескать, просят «чем скорее, тем лучше» отправить их в Москву.

7 июня 1945 г. они вылетели в Россию. По свидетельству Треппера, встречавшегося с ними на Лубянке, гауптштурмфюрер Паннвиц прибыл с Сукуловым и своей секретаршей, в целости и исправности передал радиостанцию и еще 15 чемоданов ценнейших документов. В том числе полные списки гестаповской агентуры на территории СССР, дипломатические шифры других государств и даже сверхсекретный код англо-американской правительственной связи. Ясное дело, что такие материалы обычный капитан-контрразведчик, начальник зондеркоманды, ну никак не смог бы собрать самостоятельно. Они могли попасть к нему только из Берлина. Скорее всего, когда Мюллер уничтожал и эвакуировал архивы гестапо.

После занавеса…

Когда завершается трагедия в театре, все ее участники потом выходят на авансцену, вместе и поочередно, кланяются публике, срывают аплодисменты и вызовы на «бис». Иногда, правда, их и освистывают, но это редко — в театры обычно ходят люди культурные, а уж тем более на трагедии… Что ж, хотя мы с вами отследили трагедию не театральную, а историческую, я тоже попрошу еще раз предстать перед вами тех, кто так или иначе фигурировал на страницах этой книги. Итак…

ГЕНРИХ ГИММЛЕР. Как уже отмечалось, после смещения со всех постов Геринга он чувствовал себя без пяти минут главой государства. 30 апреля Дёниц получил радиограмму Бормана, объявляющую Гиммлера заговорщиком и требующую действовать «молниеносно и с несгибаемой твердостью». Дёниц смутился: попробуй-ка действовать «с несгибаемой твердостью» в отношении рейхсфюрера СС! Во исполнение приказа он все же поехал к Гиммлеру, разместившему свою ставку в городе Любек. Тот даже и принял гросс-адмирала не сразу, для солидности помурыжил в приемной. И Дёниц ограничился лишь вежливым вопросом: соответствует ли действительности, что Гиммлер пытался через шведов связаться с Западом? Рейхсфюрер ответил — нет, не соответствует, и Дёниц счел за лучшее удовлетвориться.

Но уже вечером того же дня пришло сообщение, что Дёниц назначен преемником фюрера. И теперь уже он вызвал к себе Гиммлера. Предпринял меры предосторожности, окружил дом командой своих верных подводников, а на письменный стол под бумаги положил браунинг. Когда он дал прочитать рейхсфюреру телеграмму, тот побледнел, задумался… Но быстро совладал с собой, поздравил Деница и спросил: «Разрешите мне быть вторым лицом в государстве?» Ответ был отрицательным. Гросс-адмирал тактично объяснил, что будет создавать «аполитичное» правительство.