Агенты России

Представьте себе, что на одной из явок Евно Фишелевич, эдак по-дружески разоткровенничавшись, сетует Петру Ивановичу, что этот чёртов ЦК поручил ему, Азефу, организовать убийство Рачковского! И жизнь проклятая ставит перед ним выбор: убить старинного друга-благодетеля Петра Ивановича либо не исполнить приказа ЦК, подвергнув себя смертельному риску. В ответ Рачковский, пряча за снисходительной улыбочкой животный ужас от услышанного приговора, похлопывает Евно Фишелевича по плечу, успокаивая, мол, не печалься, всё образуется. А с явки, понимая реальность угрозы, бежит куда глаза глядят! Даже избегает встреч с особо ценным агентом, ибо с учётом судьбины Судейкина понимает, что на явке его легче лёгкого убить.

Издревле на Руси знают: лиха беда начало, есть дыра — будет и прореха.

Будучи задержанным с поличным Герасимовым, Азеф на помощь призвал Рачковского.

Сергей Васильевич был в подчинении Петра Ивановича, и аудиенция логичнее выглядела бы в апартаментах последнего. Однако, поняв, о ком речь идёт, Рачковский по вызову Герасимова позабыл о субординации и за 15 минут с Фонтанки на Мойку[310] примчал.

В мемуарах Сергея Васильевича мы видим лицедейство: два лицемера развели хитрована, убедив последнего, что в лице Евно Фишелевича «…для постановки центральной агентуры открываются весьма благоприятные перспективы…».

Дальше — больше, Азеф мог без обиняков заявить Герасимову:

— Да! Я руководитель БО ПСР, которому ЦК поручил убить Вас, дорогой Александр Васильевич, а до кучи ещё и премьера Столыпина, ну и самодержца нашего Николая, свет, Александрыча! И даже если я откажусь от этих заданий, или не дай Бог со мною что-нибудь случится — руководителем БО будет назначен Савинков или кто другой, и тогда Вас, дорогой господин подполковник, уж точно ничто не спасёт.

А пока есть варианты.

Я как руководитель БО и член ЦК ПСР имею возможность, как говорится, из первых рук получать сведения о деятельности этого ОПС. Могу расстраивать отдельные планы, оберегая Вас лично, ну и премьера с царём-батюшкой, само собою, разумеется. Но и Вы меня правильно поймите, господин Герасимов. Если БО под моим чутким руководством не добьётся значительных результатов в деле террора, то меня в лучшем случае просто отстранят, ну а в худшем, не дай Бог, конечно, казнят как провокатора.

Так что давайте совместно принимать решения, кого из сановников, ну и само собою из ЦК и БО ПСР, оберегать неустанно, а кого и на заклание отдать.

Из мемуаров усматривается, что каждое мало-мальское решение Сергей Васильевич согласовывал с Петром Аркадьевичем.

Каков алгоритм решений у Герасимова и Столыпина?

Привлечь Азефа к суду по обвинению в терроризме? А вдруг Евно Фишелевич заявит о своём давнем сотрудничестве с Департаментом, предъявит доказательства, что пошёл на это, как Клеточников, по заданию революционеров! А отдельные террористические акты с ведома партийных сотоварищей согласовывал с полицейскими начальниками! Убийства же генерала Сильвестрова, министра Плеве, покушение на самого Столыпина и ряд других сановников и вовсе совершены по прямым указаниям Рачковского и Зубатова!

Столыпин во избежание компрометации самодержавия отказался от привлечения к ответственности экс-министра Витте за выдачу террористам сведений о маршруте царя. Так мог ли Пётр Аркадьевич летом 1906 года допустить скандал с Азефом?

Думаю, вряд ли!

Можно было просто убить Евно Фишелевича, не велика потеря. Но опять-таки на карту поставлена не просто репутация самодержавия, но и жизнь себя, любимого! А в предложении Азефа есть резон — пока он цел и мы живы. С нами что случится — и ему несдобровать.

Вот такая сыскная диффузия случилась при режиссуре загнанного в угол секретного сотрудника Департамента полиции Евно Фишелевича, который, как писал Зубатов Спиридовичу в 1916 году, «… едва ли находил равновеликий себе персонаж среди его казенных руководителей»,[311] воспользовавшись таким превосходством, сделал своих полицейских начальников соучастниками преступлений, совершённых БО ПСР.

ГЛАВА 5. БРИЛЛИАНТЫ ОХРАНКИ

Да, в корону российского сыска закрались меланиты азефы-дегаевы-гапоны. Это верно. Как верно и то, что её золотые и серебряные кружева были усыпаны бриллиантами, жемчугами и шпинелем[312], коих, по различным данным, в период с 1880 по 1917 годы было порядка 10–40 тысяч.[313]

Одним из таких бриллиантов по праву была воспитанница Смольного института, дочь армейского полковника Зинаида Фёдоровна Гернгросс (в замужестве Жуженко).

В двадцать лет Зина пришла на приём к Семякину и озадачила видавшего виды жандарма наивно-искренним предложением своих услуг Департаменту полиции. Было это аккурат в 1893 году, то есть в период, когда Георгий Константинович рассматривал «Дело сотрудника из кастрюли».

После соответствующей проверки Зинаида Фёдоровна была зачислена секретным сотрудником Московского Охранного отделения и служила под началом Зубатова С.П., сыгравшего существенную роль в становлении секретного сотрудника «Михеева». Именно под этим псевдонимом служила Гернгросс.