Агенты России

О работе моей и связи с органами ОГПУ и данной мной подписке обязуюсь не кому не говорить, в том числе своим родственникам. В случае нарушения своей подписки подлежу к строгой ответственности внесудебном порядке по линии ОГПУ.

10 июня 1932 г.»[347]

Текст этой подписки — документа, закрепляющего вербовку агента, которому присвоен псевдоним «Кулик», я обнаружил в книге депутата Государственной Думы России журналиста Хинштейна Александра Евсеевича «Тайны Лубянки». Книга эта удостоена премии ФСБ России как лучшее произведение литературы и искусства о деятельности органов федеральной службы безопасности. Эти обстоятельства дают основания утверждать о подлинности документа.

17 ноября 1932 года руководитель лесоустроительной партии был осужден к 8 годам, трое его соучастников — к 4 годам лишения свободы каждый, а непричастный к хищениям Николай Иванович Кузнецов (он же агент Коми-Пермяцкого окружного отдела ОГПУ «Кулик») признан виновным в халатности (по утверждению других источников — в нарушении положений, регулирующих проведение в жизнь государственных монополий)[348] и приговорён к одному году исправительных работ по месту службы.

К слову сказать, эта судимость послужила основанием для исключения Кузнецова Н.И. из ВЛКСМ[349] уже на законном основании.

После ликвидации ОкрЗУ с 1 сентября1933 года Кузнецов работал статистиком-конъюктуристом и секретарем бюро цен при Коми-Пермяцком Многопромсоюзе, а с 1 января 1934 года — счетоводом Кудымкарской кустпромартели «Красный молот».

Работу в указанных учреждениях Кузнецов совмещал с тайной службой в Коми-Пермяцком окружном отделе ОГПУ. Какая взаимосвязь между арестом и вербовкой Кузнецова — мы может только догадываться. В итоге это и не важно. Значение для нашего исследования имеют личностные качества, которыми располагал вновь завербованный агент «Кулик» двадцати одного годочка от роду.

Это был молодой мужчина, свято веривший в идеалы революции. не единожды безвинно пострадавший от всевластных комсомольских и милицейско-судебных органов. Это был никогда не вравший, даже по мелочам, человек, который едва свободою не поплатился за свою честность. А избавление пришло в лице завербовавшего его начальника Коми-Пермяцкого окружного отдела ОГПУ Тениса Иосифа Иосифовича,[350] ставшего для Никоши богом, царём и воинским начальником!!!

И всё было бы ничего, если бы сам товарищ Тенис имел холодную голову, горячее сердце и чистые руки.

Но случилось всё так, как случилось.

Иосиф Иосифович научал агента «Кулика»: «В общении осторожно выяснить классовое лицо собеседника, и если он кулак, и настроен антисоветски, то вычерпать из него все, что он знает. Для этого не нужно стесняться в контрреволюционных выражениях».

И «Кулик» не заставил долго ждать. Уже 01 сентября 1932 года он представил своё первое агентурное сообщение: «Настоящим заявляю, что осенью 1932 года зав. Юсьвинским РЛХ (райлесхозом — авт.) ВОГУЛКИН Николай Константинович,[351] приехав на совещание лесоводов при ОКРЗУ, остановился у меня на квартире… ВОГУЛКИН Н.К. сказал, что нынче летом из Москвы приезжал в гости его родственник БАТАЛОВ Сергей Тихонович,^[352] который много беседовал с крестьянами Юсьвинского района, а также с бывшими красногвардейцами и с ним, ВОГУЛКИНЫМ. Беседовали о том, что Советская власть, руководимая партией, линию по отношению крестьянства ведет неправильно. Крестьян раскулачивают, душат непосильными налогами, отнимают хлеб, скот и т. д.».

Далее, сообщал «Кулик», «…отец Н.К. Вогулкина был раскулачен, однако С.Т. Баталов и приказал местным советским органам возвратить ему имущество! Вышеупомянутые лица, не раз говорили о том, что правильной является политика Троцкого, а не Сталина. Значит, они еще и троцкисты!»

В последующих сообщениях «Кулик» доносил о тайных сборищах националистов во главе с Федором Гавриловичем Таракановым (одним из авторов идеи присоединения Пермяцкого края к автономной области Коми-Зырян), Федором Антоновичем Тупицыным (зав. Коми-издательством в Кудымкаре) и другими.

На сообщения тов. Теннис реагировал резво: в сентябре 1933 года «контрреволюционная организация» в составе 49 участников была ликвидирована.

Одна беда: на следствии лишь Николай Вогулкин признал себя виновным в том, что, «являясь секретным сотрудником органов ОГПУ, скрыл антисоветские разговоры и расконспирировался перед братом — Вогулкиным Ф.К., хотя давал подписку о не разглашении»». Остальные арестованные напрочь отрицали предъявленное им обвинение. Однако это ровным счётом ничего не значило — 16 февраля 1934 года всех осудили к различным наказаниям, и только 30 мая 1956 года Молотовский областной суд постановил, что дело Баталова, Тараканова, Зубова, Дерябина, Тупицына и др. (всего 49 чел.) было сфабрикованным органами местного ОГПУ, и прекратил его «за отсутствием состава преступления».

2 июня 1934 года Кузнецов переехал в Свердловск, где 1 июля был зачислен учётчиком в трест «Свердлес».

Но вскоре Кудымкар напомнил былое.