Агерский лекарь

Болотные твари живут южнее и потому и названы болотными, что в светлый высокий лес не забираются, предпочитая черный осинник поймы Чернухи. И то не здесь, дальше от озера, там, где русло становится широким и мелким, километрах в десяти, если следовать изгибам реки. По прямой будет ближе. Но по прямой только птица может пролететь.

На реке всего четыре заставы. Одна называется Ближней – около нее речной причал, там останавливаются купцы, которые рискуют даже в эти трудные времена возить товар в южные земли. Вторая – Волоки. Там-то как раз Чернуха становится такой мелкой, что не каждое судно пройдет. Раньше на Волоках имелся даже двухкилометровый канал, по которому и проводили слишком осанистые суда. Их там и разгружали, и были выстроены склады, и людей работало немало. Но с началом нашествия болотных чудей Волоки стали постепенно превращаться в военную заставу, судов приходило все меньше, а дурных вестей – все больше.

Так что канал пересох и потихоньку оплывает, склады пустуют, а часть и вовсе разобрана на бревна, необходимые для строительства гридни и казематов на Сухом холме.

Две оставшиеся крепости назывались Ведункой и Колдункой. Располагались они одна напротив другой еще ниже по течению Чернухи и были форпостом, местом, за которым уже, кроме болот и чудных мест, ничего нет. Туда даже охотники не ходят.

Даль надеялся на Волоках узнать последние новости, а Годин рассчитывал пообедать. На заставах стрелки знают больше, чем клешские сплетники.

Первым болотника нашел Хват. Внезапно застыл возле ямы и залаял с таким остервенением, будто на дне как минимум труп его смертельного врага. Края ямы образовывали песчаный, засыпанный прелыми листьями вал в рост человека.

Годин, не особо беспокоясь – если бы угроза была реальной, пес вел бы себя иначе, – поднялся к собаке и заглянул в яму. И присвистнул. Там, на дне, лежало длинное, покрытое шерстью существо, напоминающее очень большого тощего зайца, правда, с длинным голым хвостом. Существо погибло от огня – неестественно выгнутое левое бедро, то, что оказалось сверху, обгорело до черноты.

Даль легко спрыгнул в яму, перевернул зверя. Сообщил:

– Еще теплый. Недавно его припекли. Крупный зайчик… а зубки у него… Годин, ты раньше таких видел? Ты же с Колдунки вроде?

Охотник помотал головой и тоже, правда, медленно и осторожно, спустился к трупу.

– Первый раз вижу такое. Когда служил на Колдунке, разное видел. Но чтобы у зайца такие клыки… да и нос у него длинней и у́же, кстати.

– Интересный мутант. Видимо, стоял на гребне, когда по нему шарахнули. И ведь чуть не ушел! Смотри, опалило где…

– Мутант?

Охотник всегда переспрашивал, если слышал от него незнакомое слово.

– У вас говорят – чудь. Чудь – значит, необычное, странное что-то, так?

– Примерно.

– Мутант – это что-то измененное. Испорченное.

Годин покивал, запоминая слово.

А Даль наклонился и принялся рассматривать лапы мутанта. Тоже совсем не заячьи. Цепкие, почти кошачьи когти, разве что не умеют прятаться, а сами пальцы длинные, голые и снабжены не широкими, но толстыми мембранами. Животное, скорей всего, способно легко и быстро двигаться по заболоченной местности, а если необходимо, то и на дерево влезть. А если этакий ушастик на тебя сиганет с дерева, то мало не покажется…

– Забрать бы его…

Годин нахмурился, мотнул головой:

– Мы всякую нечисть в посад не тащим. Вдруг домашняя живность заразится?

– Да хоть до заставы. Хочу его разрезать, посмотреть, неужто и впрямь заяц.

– Ты, Чужак, со своими обычаями бы потише. Закопать его…

– Мне приходилось есть мутантов, – пожал плечами Даль. Краем глаза он наблюдал, как это сообщение воспримет охотник.

Тот поморщился. У него явно уже было свое мнение, и только осторожность не давала этому самому мнению выразиться в словах.

Клеш – купеческий город. Сюда даже гномы забредают. Продают оружие, «людское», конечно, то, какое ни один нормальный гном-воин и в руку не возьмет. Зато гномьи клинки никогда не повторяются, и на каждом стоит клеймо цеха. Воевода закупает их для дружинников. Сами гномы приобретают здесь «голубую» болотную руду, говорят, особенная она какая-то.

Клеш – купеческий город, и на разных чужаков здесь успели надивиться задолго до появления Дальгерта и Ильры. Так что приняли их без предубеждения, но и не как дорогих гостей. Даль не отказывался ни от какой работы, и его довольно скоро оценили и в столярном цеху, и у мастера-зодчего.

Дом им достался пусть небольшой и на отшибе, зато прочный. Даль решил, что если Ильре здесь понравится, то он позже построит дом сам…

– Обычное мясо. Попадалось даже вкусное.

По лицу Година стало понятно, что дальше его дразнить не следует. Даль улыбнулся и пояснил:

– У нас выхода не было. Ладно, пойдем посмотрим, кто это тут зайца живьем поджарить хотел…