Агидель стремится к Волге

Похваляясь богатыми трофеями, казаки потчевали друзей-остяков водкой, учили их курить. Быстро захмелев, те, не желая остаться у щедрых и благодушных победителей в долгу, стали наперебой предлагать им на ночь своих жен.

Оглушенный и тронутый шумной, радостной встречей, атаман ощущал себя самым счастливым человеком на свете. Но когда Ермаку сообщили о том, что Иван Кольцо схватил по дороге простуду и слег, так и не добравшись до Москвы, им снова овладела хандра, а вместе с ней — навязчивая идея: «Не перст ли это божий? Не судьба ли? Может, не стоит государю кланяться? Провозглашу себя царем сибирским, сколочу могучее воинство, и тады все будет мне нипочем!..»

Развивая мысль свою дальше, Ермак все взвесил и усомнился: нет, Москва пошлет на него дружину. Людей, оружия и пороха-зелья осталось мало, и ему ни за что не справиться с царским войском. А каково выживать в далекой Сибири с ее лютыми зимними морозами среди враждебного окружения да без связи с другими странами!..

— Ничего не поделаешь. Придется налаживать сношения с Иваном Васильевичем да поскорее, — вслух произнес Ермак и велел позвать писаря.

Когда тот явился, атаман сказал:

— Приготовься-ка, братец. Будем сочинять челобитную государю.

— Сызнова, что ли?

— Ну да… Первая отписка наша в дороге застряла, потому как Иван в пути занемог, — пояснил Ермак и кивнул писарю: — Пиши давай, не мешкай!

Доставку письма атаман доверил Матвею Мещеряку.

— Будь начеку, друже! До Москвы добирайся не напрямки. Сперва наведаешься к Семену Строганову. Вручишь ему мое послание. А уж он-то придумает, как его государю передать. Царедворцев Строгановы знают. Небось найдут подходы к царю, сумеют как-нибудь усмирить его гнев.

— Все ясно, атаман. Повеление твое будет исполнено!

Матвей Мещеряк в тот же день отбыл с конными казаками из Кышлыка.

Сделав остановку в одном из башкирских аулов на берегу Тобола, он прихватил с собой проводника.

Через две недели казаки встретились с Иваном Кольцом и вместе с ним отправились в городок, где проживал Семен Строганов. Узнав об успехах снаряженной им дружины, тот, не помня себя от радости, обнял и расцеловал каждого, приговаривая:

— Дорогие мои, бесценные! Да вы не токмо себя спасли, а и от меня неминуемую погибель отвели! Теперь-то уж нам нечего бояться… Государю весть наша придется по нраву.

Наскоро собравшись, Строганов выехал в сопровождении казаков в Москву. Прибыв во дворец, он переговорил с Федором Басмановым. Высокопоставленный царский наперсник устроил заводчику встречу с государем, и тот взахлеб поведал ему во всех подробностях о великих событиях, произошедших за Уралом.

Иван Грозный давно не был так счастлив и на радостях допустил к себе казаков.

Те упали перед ним на колени, затем передали драгоценные дары сибирские и челобитную.

Царь велел зачитать послание Ермака. Выслушав обращение, он минуты две раздумывал, не меняя сурового выражения, но потом не выдержал и, скривив в улыбке губы, изрек:

— Вот истинные сыны Отечества нашего! И за беспримерное геройство заслуживаете всяческих похвал и почестей. Благодарствую за радение и верную службу вашу!

Не зная, как выразить безмерную радость, казаки один за другим припали к ногам Ивана Грозного и со слезами на глазах облобызали его сафьяновые красные сапожки и полы халата.

— О великий наш государь, мы лишь исполняли священный долг перед тобой и Господом Богом! — с чувством воскликнул прощенный преступник Иван Кольцо.

Иоанн наградил Ермаковых посланников, велев выдать им большую сумму денег и сукно. А в ознаменование присоединения просторов Сибири к государству Российскому были устроены пышные торжества.

Три дня отмечала Москва победу над Сибирским ханством. Возвещая о великом событии, заливались колокола, стреляли пушки, в церквях совершались праздничные благодарственные молебны.

Радостное событие обсуждалось не только во дворце и на Красной площади, но и по всей Москве. Люди славили Бога за новое царство, подаренное России, и подвиг сибирских завоевателей.

— Давно не знала матушка Россия столь могучих витязей, как Ермак и его казаки!

— Это ж надо же — малым числом да басурманов несчитанных одолели!..

Иван Грозный был в те дни болен. Но, не взирая на хворь, усидеть во дворце не мог. В сопровождении свиты царь вышел на улицу и, узрев всеобщее ликование, вновь испытал, как когда-то в молодости, великое потрясение. Такого с ним не случалось со времен взятия Казани и Астраханского ханства.

А москвичи все не унимались, громко обсуждали событие, передавая из уст в уста разные небылицы, будто бы казаки добыли в Сибири несметные сокровища и навезли ко двору всякого добра.

Ивана Грозного разбирало любопытство, ему хотелось знать, о чем толкует его народ, и продлить ощущение счастья. Но силы оставили его. Вернувшись во дворец, государь удалился в свою опочивальню.