Агидель стремится к Волге

— Не ожидал я такого услышать от муллы! О том, что творят здесь воеводы, батша не ведал. А стоило ему узнать, как он тут же стал принимать меры…

— Только для того, чтобы утихомирить нас, башкортов, — снова прервал Садира сын. — Нет, атай, не хочу я служить обидчикам! Ак-батша — сам злодей! Не верю я в его добродетель. Он начинает прикидываться добреньким, лишь когда башкорты взбунтуются или когда России грозит большая беда. А потом, как только опасность минует, снова отдает нас на произвол воевод, отнимает наши земли-воды и леса.

— Нет, улым, ты не прав. Если бы батша не был справедлив, он не стал бы наказывать воевод за их проступки.

— Все это временно, атай. Как только покончат с донскими казаками, опять за нас примутся. Вот увидишь.

Садир-мулла растерялся, не зная, как убедить разуверившегося во всем сына.

— О том, что будет потом, может знать лишь Алла Тагаля, улым, — начал он после некоторого молчания. — Не уподобляйся человеку, который сжег свою шубу в отместку блохам. Поживем — увидим. А сейчас мы обязаны сдержать слово, данное нашими предками. Негоже оставлять Россию в беде, сынок…

Сайт грустно покачал головой.

— Может, ты и прав, атай… Да, жизнь так переменчива. Но что бы ты ни говорил, я знаю, не стоит проливать кровь за вероломных бояр.

— Как это не стоит?! — воскликнул Садир-мулла. — А ты подумал, что будет с нами, если разбойники победят царские войска?

Но Сайт оставался непреклонен.

— Если бы России грозили иноземцы, другое дело… А тут кафыры против кафыров поднялись. Зачем нам встревать, когда урысы между собой дерутся?

— Вот, значит, какие мысли у тебя на уме! — с осуждением промолвил отец и вдруг махнул рукой: — Тогда поступай, как знаешь!

На том разговор их кончился, и вопрос о походе против донских казаков больше не возобновлялся.

Слух о том, что люди Тамьянского рода предпочли не вмешиваться в междоусобицу русских, заставил призадуматься и остальных.

…Но вот до Башкортостана дошли вести, будто Стенька Разин со своими разбойниками разорил башкирские селения близ Астрахани, захватил Саратов и уже подбирается к окрестностям Самары, где также проживают башкиры.

Народ всполошился.

— Нельзя бросать наших братьев в беде, — решительно заявил сын Садира-муллы Сайт.

И после этого спокойной жизни в Тамьянской волости пришел конец. Мужчины принялись точить сабли и пики, ладили луки и стрелы. Женщины и дети суетились, провяливая конину, вываривая курут и выкладывая его на ылашах для просушки, готовили хаба — емкости для кумыса и набивали походные мешки всякой всячиной…

Собравшись на берегу речки у окраины аула Шакман, тамьянские джигиты забрались в седла и выстроились ровными рядами.

Сайт выступил вперед. Пока он знакомил соратников с маршрутом их следования до Казани и объяснял, как должно себя вести, Садир-мулла стоял неподвижно и молча слушал.

«Какой сын у меня — истинный сэсэн, говорит складно да толково», с гордостью отмечал он про себя, оглядывая статного юношу с загоревшим скуластым лицом и сверкающими из-под шлема черными смоляными глазами.

До чего ж к лицу молодому джигиту его батырское облачение — белый чекмень поверх чешуйчатой кольчуги, лук и колчан со стрелами за плечами, у пояса — кинжал да сабля, на ногах сапоги с серебряными шпорами. Будто на роду ему написано быть воином!

Рыжая, с белой отметиной на лбу, крепкая лошадь — под стать хозяину. Украшенные золотом да серебром уздечка, подпруги и подхвостник — кобылы простых седоков ей не чета. К передней луке седла прикреплен выпуклый круглый стальной щит-калкан.

И все бы хорошо, да вот одна мысль бередит душу, не дает Садиру-мулле покоя: Сайт — один-единственный его сын. Остальные умирали, едва достигнув двух-трех лет. Ежели с Сайтом, не приведи Аллах, что случится, как быть тогда Садиру? А не послать его во главе войска он тоже не может…

Сайт, словно услышав не высказанные отцом мысли, резко обернулся.

— Да хранит вас Алла Тагаля! — сказал он и поклонился сородичам, аксакалам, родителям и женушке-кэлэш.

Народ в один голос напутствовал джигитов:

— Возвращайтесь живыми и невредимыми!

— Да не иссякнут на чужбине предназначенные вам Аллахом в сей жизни вода и пища!

— Пусть добра будет к вам ваша судьба!

— Хызыр-Ильяс вам в путь!..

Как бы ни было тяжело отпускать, отрывать от сердца близких, провожавшие старались скрыть от них свою боль. Даже юная жена Сайта, и та изо всех сил крепилась, хотя слезы вот-вот готовы были брызнуть из ее очей.

Под унылый мотив курая кто-то затянул прощальную песню:

Чиста незамутненная водица,Не стынет в ясный день Яик.Не плачьте вслед нам, не кручиньтесь,А то не будет нам пути…

Всадники, трогаясь с места, потянулись один за другим. Когда они уже были далеко, люди зашевелились, переговариваясь.

Ехавший впереди Сайт оглянулся в последний раз: земляки так и стояли, даже не думая расходиться. Молодой военачальник почувствовал, как защемило сердце.