Агидель стремится к Волге

Свою миссию они выполнили. Хаким Сибирского ханства Едигер подписал шертную грамоту, дав царю обещание впредь быть исправным данником, и скрепил ее печатью. Вернувшиеся в Москву посланники привезли свыше тысячи соболей.

VIII

Неуязвимым оставалось пока лишь Крымское ханство, за которым стояла сильная Турция. Для Москвы оно представляло вечную угрозу: крымцы постоянно досаждали России набегами и разбоями. Поэтому «Избранная рада» советовала государю не останавливаться на достигнутом и завоевать Крым. Особенно усердствовали, настаивая на продолжении войны, царский любимец Адашев и духовник Сильвестр. Но вместо этого Иван Грозный отправил их в ссылку, а сам решил начать войну с Ливонией[13].

В той кампании предстояло принять участие новым подданным России. Военная повинность для башкир была обговорена в Жалованной грамоте. И как только они получили приказ явиться в Москву со всем снаряжением, беспрекословно ему подчинились.

Объединившись, представители башкирских племен отправились верхом на своих аргамаках в поход и в составе русских войск зимой 1558 года вступили на территорию Ливонии.

Уже в самом начале рать Ивана Грозного взяла Нарву и Дерпт, а зимой следующего года продвинулась до границ Восточной Пруссии и Литвы. Ливонцы, опасаясь полного разгрома, были вынуждены просить перемирия. Оно продлилось с полгода. С возобновлением же военных действий Ливонский Орден потерпел окончательное поражение.

Когда прославившиеся своей доблестью башкирские конники вернулись домой, они тут же разъехались по летовкам.

Стосковавшийся по родным местам и близким Айсуак-бей тоже перекочевал со своей семьей на яйляу.

Как раз в это время к нему пожаловал с целым обозом купеческий сын Григорий Строганов. Выбравшись из тарантаса, он приветливо улыбнулся и зашагал прямо к вождю, стоявшему среди сородичей-гайнинцев.

— Как поживаешь, спаситель мой? — крепко обнял он растерянно взиравшего на него Айсуака, после чего обошел аксакалов, с каждым из них тепло поздоровался. — Всей душою рад нашей новой встрече!

«Такое знакомое лицо… Где ж я мог видеть этого молодца?» — недоумевал бей, разглядывая гостя. А когда до него, наконец, дошло, кто перед ним, восторженно воскликнул:

— Атак-атак, так это ты?! А ведь я поначалу тебя не признал!

— Неужто я так сильно изменился? — улыбнулся Строганов.

— Еще как! Ты теперь настоящий боярин. Вон как богато одет, — с восхищением произнес Айсуак-бей. — Хоть бы заранее известил, что приедешь.

— Да все недосуг было…

— И чей же это обоз?

— Мой, — сказал Строганов и, слегка понизив голос, добавил: — Я подарки привез тебе и твоим сородичам.

Айсуак-бей удивился:

— Подарки? Зачем так много?

— Да для вас мне ничего не жалко. Вы ж меня от верной гибели спасли, — ответил тот. — Не хочу никого обделить.

Приветливый кряшен покорил гайнинцев своей щедростью и редким качеством — умением быть благодарным. Не зная, как выразить переполнявшую душу радость, они наперебой восторгались Григорием:

— Есть ведь достойные люди среди кафыров!

— Надо же, сколько добра навез, не поскупился!

— И все даром велел раздать!

— Пусть Аллахы Тагаля наделит его крепким здоровьем!..

Строганов тоже был несказанно рад, что ему удалось поладить с башкирами.

После того как были розданы привезенные им дары — всевозможные яства, одеяние, серебряные браслеты, серьги, кольца с драгоценными каменьями и прочие побрякушки, начался настоящий пир.

А в конце второй недели Айсуак-бей собрал соплеменников на совет.

— Братья, я созвал вас для того, чтобы объявить: дорогой кунак Григорий Строганов желает построить на нашей земле небольшой завод, чтобы соль варить. Каково будет ваше слово?

— И где же намерен он строить свой завод? — спросил один из старейшин.

— Недалеко от Перми.

— А какая нам от той варилки выгода?

— Очень большая. Самим нам уже не придется соль добывать. Да и за покупками не надо будет в Казань ездить. Все, что нужно, мы сможем покупать в строгановской лавке.

После таких разъяснений вопросов уже не было. Аксакалы зашумели:

— Раз так, нечего медлить!

— Мы все как один согласны!

— Купец о нашем благе печется.

— Благороднейший человек!..

Получив разрешение на закладку соляной варницы, Григорий Строганов облегченно вздохнул.

— Даю слово никогда не забывать доброты вашей и помогать вам, чем смогу, — пообещал растроганный купец и вскоре объявил, что собирается в Москву.

Айсуак-бею захотелось узнать, за какой надобностью.

— Для постройки завода нужно царево дозволение, — объяснил гость.

Сидевшие в сторонке старейшины, услышав его ответ, удивленно переглянулись.

— Это еще зачем?! Какое Ак-батше дело до башкирских земель?

— Разве купцу не хватает нашего слова?

— В том-то и дело, что не хватает, — отозвался тут Айсуак и пояснил сородичам, на каких условиях башкиры объединились с Московским государством. — Теперь без разрешения царя никто не сможет затеять на наших землях дело — строительство завода или занятие охотой.

— Значит, Ак-батша получил право вмешиваться в нашу жизнь… К добру ли это?

— Конечно, к добру! Если он не будет вмешиваться и помогать нам, земли наши разграбят чужаки.