Агломерат

– Да ничего я не боюсь! – Я только скривился на этот самый дешевый из всех разводов. – Просто не нравится мне вся эта затея. Что-то с ней не так, у меня аж кошки на душе скребут. Не все там просто. Я сегодня в штабе был, на... хм... «беседе», так сказать. Так вот – тебе это тоже завтра на подготовке и инструктаже скажут, – мы не просто так едем. Там кроме нас еще целую армию задействуют, а наш бронепоезд будет эдаким клином, который мы новгородцам в горло воткнем. Союзники-новгородцы с нами, плюс питерские могут подключиться. Вероятность небольшая, но, может, присоединятся. Я не начальник, что там они будут мутить, завтра узнаем.

– Постой, – Дэн наморщил лоб, – а как же соглашение, перемирие? Дорога восстановленная...

– Да никто не ломал эту дорогу! – Мне стало даже неловко от наивности Дениса. – Новгородцы только нас ненавидят, а с Севером они активно торгуют и поддерживают друг друга. Железная дорога в полном порядке, это точно, не будут они ее взрывать – невыгодно. Сам понимаешь, что выжить одной области трудно. Там запланирован нехилый замес, сепаратистов будут давить.

– А ты откуда знаешь? – удивленно поднял брови Денис. – Ты что, в штабе планы и карты спер?

– Если бы. – Я хлопнул Дениса по плечу. – Да это не самая главная тайна, завтра тебе то же самое скажут. Просто афишировать не стали, ни к чему это. Так что ты подумай, нужен был тебе этот урядник? Почему новгородские уже третий год независимы, почему никакой экспансии к ним, никаких действительно серьезных нападений, – об этом подумай. Сейчас среди них раскол, но не удивлюсь, если при нашем наступлении они достанут пару козырей из рукавов. – Я бросил взгляд на насупившегося Дэна, который что-то подсчитывал в уме. Мне даже показалось, что я услышал тяжелый скрип заржавевших механизмов в его голове. Я махнул ему рукой на прощанье и весело добавил: – Да что ты так сдулся, будто конфетку не дали? Прорвемся, все путем будет. Завтра не опаздывай, на «Комсомольской» в центре давай?

– Так она же закрыта, – отрешенно сказал Дэн. – Там теперь вся территория оцеплена, как туда?

– Для нас, похоже, выход будет. – Я вылез из машины и закончил уже через окно: – На КПП возле «Красных Ворот» тебя пустят: там поезд ходит специальный. Я по поверхности идти не хочу.

Заходя в метро, я обернулся и посмотрел на Дэна. Он все еще сидел за рулем своего Астрика и беззвучно шевелил губами. Наверное, вспоминал, что он знает о Новгородской области. Мне даже стало немного жаль друга: весь оставшийся день будет думать о наступлении. Бедняга, но – хочешь быть урядником, значит, придется немного покататься на паровозике по новгородским лесам.

На следующий день в восемь утра я подходил к КПП на станции «Красные Ворота». Начальство дало целый лишний час отоспаться, наверное, это «надбавка за сложность», а если быть честным, то – «за смертность». Тьфу, пора заканчивать так думать, что-то я слишком сгущаю. Все будет: победа, за нами Москва, ни шагу назад и так далее и тому подобное. На платформе скопилась куча народу, уже год как станция «Комсомольская» была закрыта, все поезда проезжали ее мимо, на станцию можно было попасть лишь дважды в день: к восьми утра и восьми вечера на «Красные Ворота» приходил специальный поезд, который возил сотрудников на работу и обратно. На земле вся площадь Трех Вокзалов была огорожена от посторонних глаз. На ее территории располагался какой-то новый железнодорожный центр «Соединения», куда можно было попасть только по специальному пропуску. Словно маленький город в центре большого, там образовалась эта новая крепость. Иногда, когда было свободное время, мы любили прогуляться по центру опустевшей Москвы, а секретную зону называли Кремлем Трех Вокзалов: три здания – Ярославского, Ленинградского и Казанского – гордо возвышались над бетонной оградой.

Если честно, я всеми фибрами души ненавидел это место, для меня всю жизнь площадь Трех Вокзалов ассоциировалась с грязью, мусором, криками цыган, шаурмой, серой формой полиции, шустрыми приезжими, неизвестными выходцами из бывших советских республик и многим другим. Три вокзала были просто больным нарывом на городе, неизбежным злом мегаполиса. В самую страшную пору, во время начавшегося беспредела в столице, мне, слава богу, удалось не оказаться рядом с этим местом ни разу. В период бойни в городе площадь стала центром бандитов и другого всевозможного отребья. Сотни историй, слухов и легенд ходило о диких, раздирающих душу событиях ТАМ. Изнасилования, убийства, торговля людьми – добрая половина статей Уголовного кодекса была там воплощена в жизнь, проклятое место стало тогда настоящим адом на земле. Поле Чудес во Франции было детским садом по сравнению с этим рассадником Зла.