Агломерат

После этого он быстро забрался на верхнюю полку, оставив меня с огромным кустом в руках. Я кое-как пристроил растение в купе, благо никто с нами больше не ехал, и пошел к проводнику. Перед тем как завалиться спать, я собирался выпить чашечку кофе. Купив у проводника и приготовив вкусно-противного растворимого кофейку в легендарном стакане в металлическом подстаканнике, я вернулся в купе. Немного подумав, решил налить еще стакан, а когда вернулся, увидел в купе нового пассажира, пожилого мужчину в сером костюме. Скромно пристроившись рядом с Женькиным фикусом, он молча созерцал открывающийся через двойное вагонное стекло пейзаж. Я с интересом оглядел своего нового спутника. Мужчина не обращал на меня ни малейшего внимания. Тогда я просто присел напротив и сказал:

– Кофейку не желаете?

– Спасибо, – легко согласился мужчина и снова уставился в окно.

Я решил не мешать своему странному попутчику, взял свой стакан с кофе, вставил в уши горошины динамиков и включил плеер. Фикус на месте, Жека спит, аки ангел, а я все еще способен функционировать на автопилоте. Можно и музыку послушать. Мелодию для плеера я искал долго; не знаю, как остальные просто включают и слушают, мне нужно сначала перещелкать всё по два раза и лишь потом выбрать. Так вот, я спокойно сидел по-турецки с кофейком и подыскивал какую-нибудь сопливую мелодию для пейзажа. Ну, там дорога, длинный путь, почему-то вспомнилась старая песня Юрия Лозы «Плот»... Только когда кофе уже остыл, а ноги дико затекли, я нашел то, что нужно. Слушал с закрытыми глазами, под конец песни открыл глаза и увидел, что пожилой собеседник что-то мне говорит, совершенно не обращая внимания на то, что я его не вижу и не слышу. Я вынул из уха один динамик и спросил:

– Простите, вы что-то говорили? Я слушал музыку.

– Да нет, я как раз с собой разговаривал, – слегка стушевался пожилой мужчина. – Я думал, вы заснули сидя. Поэтому и стал тихо беседы вести.

– Ясно. – Я пожал плечами. – Я действительно почти спал.

– Я не хотел вам мешать. В свои молодые годы я дико не любил, когда всякие старики начинали ко мне в дороге с разговорами приставать, – вдруг как-то совершенно по-свойски заговорил мой попутчик. – Все равно они только могут вопросы глупые задавать, а от самих информации никакой. Ненавижу бесполезные разговоры.

– А сейчас? – Я поставил свой стакан на столик. – Вы мне не мешаете, поверьте. Про разговоры вы верно сказали, но не могу не спросить, что же вы так обсуждали с самим собой?

– Молодой человек, – мужчина почесал за ухом, – как вас зовут?

– Андрей. – Я смотал шнур наушников и засунул в карман джинсов. – А вас?

– Мы с вами тезки, – улыбнулся тот. – Вы часто бывали в деревне?

– Да не особо. – Я слегка удивился вопросу, но решил быть откровенным. – Ну только когда маленький был. А сейчас не сильно горю желанием.

– А я вот сам из деревни, – сказал тезка. – Вы спросили, что я обсуждал сам с собой? Я обсуждал то, что никто не видит.

– Чего не видит?

Сидящий по соседству с Женькиным фикусом почти старик был каким-то странным магнитом: его хотелось расспросить, что-то узнать, а самое главное – слушать. Существуют такие единичные случаи, когда люди любят слушать, все зависит от рассказчика. Этот обсуждающий сам с собой какие-то проблемы мужчина почему-то сразу расположил к диалогу, хотя я не очень люблю разговаривать с попутчиками.

– Я начну с истории. – Тезка, видимо, решил все-таки вовлечь меня в свою беседу. – Вы же знаете легенду про потемкинские деревни? – После моего утвердительного кивка он с улыбкой продолжил: – Светлейший князь был большим человеком, а истории он известен в основном этим выражением, которое затмило все остальные его поистине величайшие заслуги. Андрей, самое страшное, что эти деревни есть до сих пор, только их никто не видит. Вот про это я и говорил сам с собой.

– Что вы хотите сказать? – Я подался вперед и уперся взглядом в собеседника. – Вы про показуху? Ну она всегда будет, этого не отнять. Это же нормально, в рамках разумного, естественно. Ну строил Потемкин показные деревни на пути императрицы, но что же в этом плохого? Тем более вы сами упомянули его великие заслуги.

– В том-то и дело, – легко усмехнулся Андрей, – теперь уже не модно строить пышные фасады на пути следования высоких гостей. Все высокие гости приезжают только в два места, да и живут там. Теперь хватает всего двух основных мест, которые все посещают. Вы поняли, о каких двух фасадах я говорю?

– Догадываюсь. – Мне понравилась эта теория. – То есть, по-вашему, власть строит все это для вида? Я думаю, вы имеете в виду показное могущество Москвы, но столица и есть символ страны.