Агнесса Сорель – повелительница красоты

Большой зал заполняется элегантными придворными, их яркие одеяния заслоняют маленькую компанию демуазель из Лотарингии, и девушки пытаются приблизиться к тому месту, где стоят король и королева. Толстый бархат всех цветов радуги, богатый алый цвет и золотая парча, королевский синий, который постепенно переходит в бирюзовый. Шелка – от светло-зеленого до розового, от голубого до сиреневого, от желтого до оранжевого. Платья придворных дам отделаны мехом по подолу и рукавам… и у многих на головах модные эннены, к кончикам которых прикреплены ленты тонкого, почти прозрачного шифона. У одних ленты достают до плеч, у других спускаются до самого пола. И драгоценности! На шеях у всех переливаются колье из драгоценных камней и жемчуга, у многих золотые цепочки идут по груди крест-накрест от одного плеча к другому и спускаются вниз по рукавам.

Фрейлины не могут сдержать тихого восторженного шепота. Агнесса слышит, как девушки делятся друг с другом шепотом сведениями о том, что почти все эти прекрасные ткани, меха и украшения приехали в сундуках королевского купца, Жака Кера, их любимого гостя при дворе в Неаполе. Она думает – интересно, а сейчас он здесь, в Тулузе?

Интересно, как он встретит ее? Ведь шесть лет прошло с их последней встречи – ее не было в Нанси, когда он приезжал даровать земли Карлу Мэнскому.

Но разве может быть не теплым воссоединение Рене и короля – ведь они знают друг друга с самого детства! Рене восклицает «Сир!» и элегантно кланяется, а король отвечает ему «Мой дорогой кузен и старый друг!» – и мужчины крепко обнимаются. А потом демуазель видят, как Рене поворачивается к жене своего друга детства:

– Дорогая Изабель, что в Неаполе сделало ваши и без того необыкновенно прекрасные глаза еще более красивыми?

Она опускается в глубоком реверансе перед ним и почтительно склоняет свою очаровательную головку.

Мари и Агнесса одновременно восхищенно вздыхают.

В течение трех последующих дней три королевских двора – двор короля и королевы Франции, легендарный двор Бургундии во главе с герцогиней и двор Лотарингии – сливаются воедино, словно так было всегда. Фрейлины видят вокруг много новых, незнакомых лиц – когда у них хватает на это времени, потому что вообще-то они очень заняты демонстрацией того, что их леди Изабелла и ее свита ни в чем не уступают остальным, особенно в том, что касается очарования. «Очарование, – часто говорила госпожа им в Неаполе, – требует очень много времени и тщательной подготовки». И это действительно так!

Агнесса с растущим беспокойством замечает, что взгляд короля останавливается на ней все чаще.

– Мари, скажи мне пожалуйста, но только правду, а то я очень боюсь, что король смотрит на меня… у меня что-то не так с платьем? Или я неподобающе веду себя?

Но Мари уверяет девушку, что с ней все в полном порядке.

– Успокойся, моя дорогая Агнесса. Я слышала, что он разглядывает всех новичков при дворе. Тебя должно волновать только то, что говорит наша госпожа, – отвечает она.

Агнесса всеми силами старается избежать королевского взгляда, но он по-прежнему внимательно изучает ее. И она вдруг замечает, каким он выглядит уставшим. Когда она делится этим своим наблюдением с Мари, та отвечает:

– Так ведь ему сорок лет! И он воевал, выиграл много сражений с англичанами за последние пять лет. Такое бесследно не проходит.

Агнесса понимает, что подруга права, но продолжает исподволь разглядывать короля.

Он не следует моде и не носит рейтузы с короткими шароварами в сочетании с короткими жакетами и тугими поясами, вместо этого на нем длинный камзол из превосходного темно-красного дамасского шелка, отделанный вокруг шеи и запястий мехом куницы.

– Видишь, у него мех внутри рукавов? Может, он страдает ознобом? – шепчет Агнесса Мари. Они обе любят мех и рассматривают короля с удовольствием. На свое минимальное жалованье Агнесса может только издалека восхищаться подобным мехом, хотя Изабелла щедра и иногда отдает ей что-нибудь из своего платья.

Мари и Агнесса с любопытством разглядывают теперь французскую королеву, стараясь делать это максимально незаметно.

– Она выглядит такой больной и старой, – говорит Агнесса. – Но кажется, она снова беременна? Тринадцатым ребенком, да?

– Да. И она замужем уже двадцать один год! – добавляет ее подруга.