Агнесса Сорель – повелительница красоты

– Да, да, знаю, мой мальчик, знаю… – снова повторяет Рене. – И все же, несмотря на все жертвы с ее стороны я не смог… не смог… добиться успеха, – он отворачивается, прячась от все понимающего пристального взгляда сына – такого же, как у его бабушки.

Агнесса, приближенная к этой семье, не хочет мешать им в их горе – но разделяет его в полной мере.

Затем фрейлина спешит ко входу и замирает там в глубоком реверансе, чтобы встретить королеву Франции, прибывшую вместе с сыном, дофином Людовиком. Королева Мария – нежно любимая старшая сестра Рене, и они обнимаются тоже: еще одна теплая встреча близких родственников после долгих лет разлуки, хотя в течение этих лет они не прерывали общения и регулярно писали друг другу. Марию нельзя назвать красивой, но у нее очаровательная улыбка и бездна обаяния, что гораздо важнее красоты, а ее мудрость, доброта и разносторонность вызывают восхищение. Она понимает горе Рене как никто другой.

Осторожно и аккуратно Агнесса снимает с плеч королевы Марии черный дорожный плащ – и ее приятно удивляет, что та награждает ее благодарной улыбкой и приветствием.

– Вы ведь Агнесса Сорель? – спрашивает она доброжелательно.

Агнесса кивает и наклоняет голову.

– Да, моя мать часто писала мне о вас и о той радости, которой вы наполнили ее последний год. Я благодарю вас за это от всей души и надеюсь узнать вас поближе, когда наш двор присоединится к Лотарингии.

Это их первая встреча. За год, который Агнесса провела в Сомюре, Мария ни разу не покидала Бурж, оставаясь рядом с королем, которому была нужна, но Иоланда так часто говорила о своей дочери, что Агнессе кажется, будто она ее хорошо знает. Лицо у нее вытянутое и узкое, глаза маленькие, а нос чересчур длинен, но ее живость, любезность и очарование ее искренней улыбки сразу вызывают симпатию.

– Мария, моя дорогая сестра! – Рене раскрывает ей объятия. – Ты единственная, кто может себе представить, как глубоко ранит меня смерть матери!

– Мой дорогой, дорогой Рене, не только мы с тобой и наш брат Карл скорбим об этой тяжелейшей утрате – мой муж Людовик тоже. Как ты знаешь, она была единственной, к кому он прислушивался, единственной женщиной, которой он готов был повиноваться – с самого нашего общего детства и всегда. Единственной, чью мудрость он признавал. На чью мудрость он может рассчитывать теперь? – спрашивает она печально. – Никто из нас не может похвастаться такой любовью и доверием нашего короля, я – точно не могу, хотя я его жена и королева, но с ней все было совсем по-другому. Никто из нас не может, как она, руководить им и не давать ему утонуть в безумствах и излишествах. – И тут Агнесса, с огромным удивлением, слышит, как Мария говорит Рене тихо и печально: – И, к сожалению, ближайшее окружение короля до сих пор оставляет желать лучшего, там по-прежнему присутствуют люди совсем не его круга, как ты знаешь.

– Я думаю, что мои позиции по отношению к королю тоже ослабнут теперь, когда мамы больше нет, – говорит он сестре задумчиво. – Потому что мы с тобой оба видели, как беззаветно он любил нашу мать – гораздо больше, чем свою собственную. А без нее он наверняка станет меньше заботиться о нас, несмотря на наше общее детство и близкие отношения.

– Как я жалею, что мы с Людовиком не смогли навестить ее в Сомюре за этот год, – вздыхает Мария. – Хотя мама в последнее время не бывала при дворе, ты знаешь, какое влияние она него имела, и он всегда советовался с ней, посылал ей письма и ждал ее ответа с нетерпением. – Рене выглядит слегка удивленным, но она продолжает: – Дражайший мой брат, впрочем, у тебя достаточно было собственных проблем и переживаний, и я не хочу озадачивать тебя, – и королева Франции, его дорогая сестра, слегка вздохнув, опускает глаза.

Агнесса в курсе большинства проблем Марии из обрывочных комментариев и признаний королевы Иоланды. В возрасте десяти лет Карл, тогда третий в очереди на французский трон, переехал в Анжер, обручившись с восьмилетней Марией. Они были друзьями всю свою жизнь, но Агнесса знает, что между ними никогда не существовало той пылкой страстной любви, которую испытывали друг к другу родители Марии или Рене с Изабеллой.

Рене качает головой:

– Да, это правда. Смерть нашей матери знаменует конец определенной эры для нас, ее детей. Мы, даже будучи уже взрослыми, всегда подчинялись ей, разве не так? Как сможем мы – и, что еще важнее, как сможет наш король! – обойтись теперь без этого мудрого руководства?

Хотя Агнесса старается держаться на шаг позади своей хозяйки, она, тем не менее, слышит каждое слово – раз она пользовалась таким безграничным доверием их матери, дети тоже не считают нужным соблюдать в своих речах осторожность.