Агнец

— Не стоит так грубо выражаться, мой друг, − голосом полным нелогичной доброты и преданности проговорил пастор. − Ты в хорошем месте, предназначенном для хорошего дела; к тому же, ты сам к нам пришел, а значит это твой выбор.

— Я тебе не друг и я ничего не выбирал! Как видишь, я здесь стою не по своей воле. Откуда мне было знать, что вы все больные на голову? Отпустите меня, сейчас же! — кричу я сквозь сцепленные зубы и пытаюсь высвободиться из крепких лап этих сволочей.

Я и не сомневался, что меня никто не отпустит, но ведь попытаться все-таки стоило, так как большего я сделать не могу.

— Прости, я не могу этого сделать. Слишком поздно. Сегодня именно тот самый день, когда мы можем принести эту жертву великому Оалу ради спасения наших жизней, ради процветания и будущего моего народа, который я был поставлен защищать всеми возможными способами, понимаешь?

Во время этой речи пастор жестом приказал людям, державшим меня за руки, привести и уложить меня на алтарь.

− Я пытался тебе показать всю важность этого, даже предоставил всю необходимую информацию в книгах, которые ты взял в библиотеке у миссис Ливид в то утро. Только ты можешь понять нас и только ты можешь помочь нам сейчас, так возьми же на себя смелость и ответственность быть этим спасителем ради нас.

— Ты чокнутый психопат! — кричу я. − Я не позволю…

В этот момент я ощутил укол в плечо и ослаб, а через мгновение − как мне показалось, что прошло лишь мгновение − с трудом открыл глаза уже будучи прикованным цепями к алтарю, а меня окружают все те же люди, но уже готовые проводить запланированный акт жертвоприношения.

То ли странная музыка, создаваемая голосами множества присутствующих в зале, то ли действие наркотика, который мне вкололи незадолго до этого, действуют на меня настолько головокружительно, что я не в силах произнести ни слова, а лишь едва могу двигать головой и слабо различать что происходит.

Зажженные лампадки на стенах, которых довольно много для одного помещения, больно слепят глаза и не позволяют сосредоточить взгляд, а цепи, холодным металлом туго обхватившие мои запястья и голени не позволяют сдвинуться с места, потому мне ничего не остается, кроме как лежать, слушать и ждать. Долго ждать начала мне не пришлось. Пастор начал зачитывать какой-то текст похожий на молитву, только произносил он слова на латыни, как мне показалось. Что-либо разобрать я, естественно, не могу. Зачитывая эти непонятные мне слова, я заметил, как пастор заносит надо мной длинный сверкающий от света лампадок кинжал, держа его двумя руками. Я закрыл глаза в ожидании финального удара, как вдруг услышал два выстрела, прорезающих монотонный гул голосов в моих ушах. Как ни странно, но эти резкие звуки взбодрили меня. Я открыл глаза и увидел Барта, который будучи уже бездыханным, падает на меня, накрывая большую часть моего тела своим балахоном.

Что происходит дальше я не вижу из-за упавшей мне на лицо ткани одеяний пастора, но отчетливо слышу крики людей, топот ног и еще с полдюжины таких же выстрелов.

Когда тело Барта сняли с меня, я, приподнявшись на локтях, оглянулся и увидел практически пустой зал, если не считать нескольких человек, выстроенных вдоль стены.

− Вы целы, мистер Руффало? — спросил бодрый и уверенный мужской голос.

Что? Он меня тоже знает? Чертов день сюрпризов, чтоб его, подумал я, но ничего не сказал. Я лишь закивал головой и принял сидячее положение на алтаре. Цепи с моих рук и ног наконец-то сняли.

— Давайте вместе, возьмем их количеством! — выкрикнул один из приставленных к стене людей. После этих слов он попытался напасть на парня с пистолетом в руке, но никто его не поддержал. Их всех держали их на прицеле. Через мгновение тот уже лежал лицом вниз на холодном бетоне, показывая остальным, что следующие две пули, выпущенные из этого оружия, могут оказаться в их собственной груди.

Кажется, именно в этот момент я снова потерял сознание. Давно я не испытывал столь сильного стресса, но оно и не удивительно, ведь не каждый день меня пытаются заколоть на жертвенном алтаре какие-то фанатичные, отсталые от цивилизации люди.

***

Очнулся я уже в больнице. Открыв глаза, я сразу понял где нахожусь и это принесло облегчение. Осмотревшись, я увидел букет цветов на столе и спящего паренька в кресле напротив свей койки. Медсестра, увидевшая через стекло палаты, что я уже проснулся, тут же подошла и стала спрашивать меня о самочувствии.

Так как чувствовал я себя хорошо, я спросил о своих вещах.

− Не переживайте о них, мистер Руффало, − проговорил парень, проснувшись от звука голосов в палате. — Ваша сумка у меня в машине в целости и сохранности. Я лишь достал из нее ваши документы, чтобы предъявить их в регистратуре, и мобильный телефон.

− Я зайду к вам позже, − сказала медсестра, улыбнулась и вышла в коридор.

Парень дождался, пока медсестра выйдет и продолжил, возвращая в мне телефон:

− Мы нашли ее в паре миль от Альтона, когда везли вас в больницу. Вы бредили, что-то говорили про сумку и Лестер догадался, что вы ее где-то здесь бросили.