Агония обреченных

— А я и не вмешиваюсь! Я просто хочу отвезти ему этот конверт и все. Что тут сложного и опасного? — Марта в волнении прошлась по комнате. — И потом… — она вдруг резко остановилась, задумчиво посмотрела на брата и озорно, с хитринкой улыбнулась. — А ты ведь и уехать-то не можешь. Вдруг позвонит Стэн и что тогда? Ты ведь сам говорил, что если у него изменятся обстоятельства, он позвонит тебе и сообщит, а если ты уедешь?.. А раз он тебе еще не звонил, значит, он все еще на месте… и где его можно найти, я знаю… Нет, дорогой братец, в Новый Орлеан лететь должна я, и только я. Ты — остаешься на связи.

Ее довод был более чем убедителен, возразить или что-то противопоставить Людвиг не смог; действительно, этот момент в цепочке их связи был «тонким».

Марта как в воду смотрела; Бредли позвонил Людвигу вечером того же дня.

— Послезавтра в семнадцать часов я вылетаю в Майами. По прибытии я с тобой свяжусь, — не здороваясь, обезличенно проговорил Бредли и после секундной паузы, не удержавшись, спросил: — Для меня ничего нет?

Этот вопрос по телефону он не должен был задавать, так как исчерпывающего ответа он получить не мог. Согласно их договоренности — в случае получения информации для Бредли — Людвиг должен был отправить в центральное почтовое агентство Нового Орлеана телеграмму до востребования на его имя с условной фразой. Поэтому ежедневно в одиннадцать часов дня Бредли приходил в зал выдачи корреспонденции до востребования и наводил справки. В случае же получения такой телеграммы Бредли должен был позвонить Людвигу и назначить место и время (к назначенной дате прибавить сутки, от названного часа отнять три) их встречи. Но раз такой телеграммы от Людвига не поступало, значит, информации у него для Бредли нет.

— Есть. Пять часов назад сестра вылетела к тебе, — ответил Людвиг. — Дело оказалось очень срочным. Завтра она будет тебя ждать в том месте, где ты бываешь каждый день в одиннадцать.

— Почему она, а не ты?

— А с кем бы ты сейчас разговаривал, если бы вылетел я?

Несколько секунд в трубке слышалось только слабое потрескивание; эти несколько секунд понадобились Бредли для того, чтобы понять свой просчет.

— Я понял, — сказал Бредли, когда эти несколько секунд закончились. — Вы поступили правильно. Молодцы. Ты — возвращайся.

Он увидел Марту уже на подходе; несмотря на то, что она была все в том же своем пепельном длинноволосом парике и больших, в пол-лица, очках с дымчатыми стеклами, Бредли узнал ее сразу. Марта стояла у рекламного щита и читала объявления, коими тот был оклеен полностью. Бредли подошел и встал рядом:

— Нашла что-то интересное?

Марта коротко глянула на него и вновь отвернулась к щиту. Несмотря на то, что их взгляды встретились на долю секунды, безграничную радость в ее глазах — даже сквозь стекла — он заметить успел.

— Отсюда хорошо просматривается вход, видно всех кто входит и выходит, — ответила она.

— А от кого прячешься? — Бредли окинул взглядом ее парик и очки. — Для чего этот камуфляж?

— Это не камуфляж. Просто хочу выглядеть более… привлекательной. А вообще-то, молодой человек, с незнакомыми мужчинами на улице я не разговариваю, — импровизация Марте удалась плохо; голос с головой выдал ее эмоциональное состояние. Она чуть сдерживала себя, чтобы не обнять Бредли и не прижаться к нему.

— А разве есть такие места, где ты охотно разговариваешь с незнакомыми мужчинами?

— Наконец-то я дождалась той минуты, когда ты стал меня ревновать. — Марта сняла очки и посмотрела на него не таясь, открыто; глаза ее в этот миг прямо-таки светились. — Только меня ревновать не надо. Глупо, свой выбор я уже давно сделала. Сколько у нас времени?

— Сутки.

— Так мало?

— Завтра вечером я улетаю. Это просто чудо, что мы с тобой встретились. Не позвони я вчера Людвигу…

Куда и надолго ли улетает Бредли, Марта спрашивать не стала; она научилась не задавать ему вопросов; он сам говорил то, что считал нужным сказать.

Пока Марта была в ванной, Бредли расшифровал и прочитал письмо Бартона; оно было следующего содержания:

«Проведение акции предполагается посредством отравления; акцию должен совершить человек, работающий в ресторане (он связан с „организацией“), который часто посещает „объект“. Яд упакован в пять медицинских желатиновых капсул. Передача посылки курьеру представителем „фирмы“ должна состояться в Майами. Встреча назначена на двенадцать часов дня четвертого апреля у входа в корпус, в котором располагается Школа морской и атмосферной науки Розенштиля университета Майами.

Человек, который должен передать посылку, будет одет в легкую бежевую куртку; в правой руке он будет держать газету „Майами-геральд“ свернутую в трубочку; на нем должен быть галстук в косую желтую полоску.

Курьер должен назвать пароль:

— Это не вы звонили по поводу покупки „Бентли“?

Ответ:

— Я. Мне нужен „Бентли Континенталь S-1“ 1956 года выпуска темно-синего цвета.

Кроме этой группы на остров отправляются еще две; информации о них нет. Желаю удачи».

Все. Подписи никакой не было.