Агония обреченных

Автоколонну они увидели тогда, когда та была уже на подходе к городу Аустралиа. Белая санитарная машина с красным крестом на крыше ехала впереди, за ней шли джип, грузовик и танк. Бомбардировщик сделал круг и вновь зашел на колонну.

— Приготовится к атаке, — скомандовал Вианельо и, резко снизив высоту, нажал на гашетки. Крупнокалиберные пулеметы прошили санитарную машину и зацепили грузовик.

После атаки бомбардировщик с набором высоты и креном на правовое крыло ушел в нижний слой облаков.

— Командир, ты расстрелял санитарку, — повернувшись к Вианельо, сообщил Перес. Ни одобрения, ни — тем более — восхищения в его голосе не прослушивалось.

— Ну и что? Пожалел? — с ехидцей спросил Вианельо. Он с ухмылкой посмотрел на своего правого летчика. — Туда ей и дорога. Ты лучше по сторонам смотри, если накроют, нам ног не унести.

Им и на этот раз повезло; самолеты кубинских ВВС их не засекли. Им не повезло в два часа пятнадцать минут, когда, израсходовав все боеприпасы и выработав горючее, Вианельо взял курс на базу. Они уже набрали высоту, но им не хватило секунд для того, чтобы спрятаться в верхних слоях облаков; кубинский Т-33 догнал и буквально изрешетил Б-26. Кабину заволокло дымом, бомбардировщик стал терять высоту.

Перес успел передать сигнал бедствия, прежде чем летчики увидели довольно далеко впереди, внизу военный корабль; Вианельо потянул к нему. Не дотянул; когда высота стала критической, он приказал своему правому:

— Прыгай!

Перес прыгнул. Спускаясь на парашюте, он видел, как их самолет вспыхнул и факелом упал в море. Парашют командира он так и не разглядел.

Через сорок пять минут Переса подобрал американский эсминец «Меррей».

В тот день, 17 апреля, не всем повезло так, как Деметрио Пересу. Из одиннадцати самолетов, вылетевших из Хэппи-Вэлли для прикрытия зоны высадки, на базу вернулись только пять, шесть бомбардировщиков были сбиты самолетами кубинских военно-воздушных сил, восемь летчиков погибли.

О том, что операция «Плутон» провалилась, Биссел понял уже в полдень семнадцатого. Именно в это время он получил сообщение о том, что уничтожено четыре транспорта, в том числе потоплен десантный корабль «Хьюстон» с батальоном, который находился на его борту, и судно «Рио-Эскандидо», транспортировавшее большую часть боеприпасов и тяжелого вооружения. В сообщении также говорилось, что сбито пять самолетов и продвижение экспедиционных сил высадки во всех направлениях остановлено, и, мало того, кубинские регулярные войска стали теснить их к побережью.

К вечеру восемнадцатого провал операции стал очевиден и для президента. Кеннеди стал лихорадочно искать выход; чтобы исправить положение, на заседании, собранном в экстренном порядке, было принято решение задействовать самолеты с авианосца «Эссекс», но с оговоркой: без опознавательных знаков. Эти самолеты должны были прикрывать бомбардировщики Б-26, которые, в свою очередь, должны были нанести удар по кубинским войскам, окружившим бригаду. Но и эта операция не удалась. Из-за несогласованности командиров, отдававших приказы, и разницы в поясном времени, которая ими не была учтена, истребители и бомбардировщики в означенном месте не встретились; они разминулись на час. Эти запоздалые, непродуманные, наспех принятые меры больше уже походили на агонию. Агонию обреченных.

Утром девятнадцатого апреля после тридцатиминутного артобстрела кубинские войска перешли в наступление и окончательно разгромили силы вторжения.

Все было кончено менее чем за семьдесят два часа.

Часть третья

Провал операции «Кондор»

Глава 1

События, имевшие место в апреле шестьдесят первого в заливе Кочинос, послужили своеобразным катализатором для выводов, которые незамедлительно последовали в спецслужбах как Кубы и Советского Союза, так и в США. Несмотря на распространенную кубинцами информацию об успешных действиях сил безопасности, Кастро все же не был в полной мере доволен результатом. В частности, он высказывал жесткую критику в адрес кубинской разведки. По его мнению, она не смогла в достаточной степени проникнуть в эмигрантские круги, находящиеся в Соединенных Штатах, и поэтому информацией о намерениях и действиях врагов существующего на Кубе режима (Хосе Миро Кардоны, Мануэля Рея и Тони Барона) не владела. Именно по этой причине — как считал кубинский лидер — контрреволюционное эмигрантское движение смогло осуществить попытку вторжения.

Такое положение дел Фиделя Кастро не устраивало в корне. В связи с этим, и так как его брат Рауль с осени шестидесятого занимался вопросами сотрудничества спецслужб Советского Союза и Кубы, Фидель поручил ему проработать возможность привлечения большего числа сотрудников КГБ в свои структуры.