Агония обреченных

— Что вы на меня так смотрите?

— И все?! И за это Кастиенте его убил?! Фишер находился здесь как французский писатель-публицист, его контакты с властями обусловлены его «легендой». Я же нахожусь здесь как журналист, и тоже контактирую с представителями режима и журналистами из других стран, в том числе из социалистических и в частности — из Советского Союза. И что из этого следует? Кстати, именно от журналиста из СССР я узнал о том, что на Агира, 17 готовится спецоперация. — Бредли замолчал и, чуть опустив стекло, закурил. Пауза в разговоре была не меньше минуты: Идьигос обдумывал услышанное, Бредли — выстраивал дальнейший ход беседы. — Как думаете, кто вас мог сдать кубинской контрразведке? — прервал наконец Бредли паузу. — Кто еще знал про этот адрес? Фишер, как вы понимаете, отпадает, ваши люди, полагаю, тоже. Тогда кто?

Идьигос не ответил; он сидел, погруженный в себя, с долей какой-то отрешенности. Сейчас он понял свою ошибку. Он пошел на поводу у Кастиенте и, по сути, сейчас находится у того на крючке. Он понял, что Кастиенте — в случае, если возникнет необходимость, — всю вину свалит на него, а дабы такая необходимость не возникла, он вполне мог сдать его кубинской контрразведке. «Своя рубашка… Неспроста он приехал за деньгами ночью, торопился… — думал Идьигос, глядя прямо перед собой в ветровое стекло. — И адрес он знал; все сходится».

— Чей это был звонок, после которого вы так безоговорочно поверили мне? — спросил Бредли как бы между прочим, просто из любопытства.

— Это звонил человек, которому я доверяю всецело. Он подтвердил ваши слова.

Бредли в немом вопросе посмотрел на Идьигоса.

— Да, он работает у них. Удивлены?

— Удивлен тем, что вы мне об этом сказали. О таких вещах вслух не говорят; непрофессионально… Ну, неважно. Важно, что наши с ним слова сбываются. Смотрите…

К парадной, за которой они наблюдали, подъехали три легковые машины. Вся операция кубинской контрразведки прошла быстро и тихо; через пять минут вывели сначала негра, затем Ромарио.

— Ну вот и все, — констатировал Бредли. — А теперь отдайте мне Кастиенте и уезжайте. Надеюсь, у вас есть надежное место, где вы могли бы до вечера отсидеться? Встретимся в двадцать два часа, здесь же. Подъедете, я сам сяду к вам в машину. Введете меня в курс дела, а там посмотрим.

Расчет Бредли был прост: после того как Идьигос назовет адрес Кастиенте, он собирался нейтрализовать его и позвонить Мясникову. Бредли даже чуть подался вперед, чтобы было удобней нанести удар ребром ладони по горлу. Однако дальнейшие события стали развиваться совсем по другому сценарию.

— Зачем вам Кастиенте? — спросил Идьигос.

— Хочу задать ему пару вопросов. Или вы думаете, что убийство своего соотечественника и коллеги я спущу ему с рук? Ошибаетесь. За все надо отвечать, и он у меня ответит.

— Ну уж нет. — Идьигос завел двигатель и тронул машину. — Теперь у меня тоже появились к нему некоторые вопросы.

Когда они отъехали на пару кварталов, Бредли спросил:

— Сколько человек у него охраны и как его легче выманить?

Идьигос усмехнулся и уверенно сказал:

— Там, куда мы сейчас едем, охраны нет; он там один. Глупец. Он считает себя умнее других. Как вы его вычислили? Он сказал мне, что все прошло гладко.

Бредли ответил не сразу. Он сидел и лихорадочно соображал, как вернуть ситуацию в нужное ему русло. Ничего конструктивного в голову не приходило: он не мог ни устроить небольшую аварию перед инспектором дорожно-патрульной службы, ни использовать другие легальные возможности, так как это неминуемо привлекло бы к нему внимание официальных властей, а этого нельзя было допустить ни в коем случае.

«Надо сыграть на стороне этого Кастиенте; он — не сразу разберется в ситуации, а этот такого поворота не ожидает, — решил наконец Бредли, перебрав в уме несколько вариантов. — Когда тот откроет дверь, этого надо как-то отключать. Хотя бы этим саквояжем и хотя бы на короткое время. Главное, не дать ему вытащить пистолет, иначе он ухлопает нас там обоих и обставит дело таким образом, что это Кастиенте пристрелил меня. Может такое быть? Может. Лучшего варианта и не придумаешь; его откровенность тому подтверждение; меня он уже списал. Он даже следователей потом сам вызовет».

— Какое сейчас это имеет значение? — отозвался Бредли через паузу. — Потом расскажу. Лучше скажите, что вы собираетесь делать?

— Увидите.

Пистолет Идьигос вытащил, едва они поднялись на этаж и подошли к двери.

— Откройте дверь, — сказал он шепотом, передав Бредли ключ и забрав саквояж у него из рук. — Только тихо. Сейчас мы устроим ему сюрприз.

Замок открылся с легким щелчком.

— Входите, — продолжал командовать Идьигос.

Из-за приоткрытой двери из комнаты слышалась тихая музыка. Кастиенте спал в кресле сном праведника, склонив голову набок. На столе стоял раскрытый чемодан, рядом с ним лежал нательный пояс. Идьигос окинул взглядом всю эту картину и усмехнулся; пистолетом он показал Бредли, куда тот должен встать: к тумбочке у приемника.