Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы

Никаких практических результатов не дало и обсуждение второго вопроса — об обеспечении политики ценового паритета между сельским хозяйством и другими отраслями экономики страны. Сама по себе проблема, конечно, требовала неотложного решения. Ведь впервые после НЭПа к концу 1990 года в аграрной сфере начало складываться ценовое несоответствие между реализуемой сельскохозяйственной и промышленной продукцией. Крестьяне с доверием восприняли политический вывод о том, что аграрный сектор ближе других к рынку. И вот — горькое разочарование.

От достигнутого в 1990 году паритета цен мало что осталось — он разрушился в мгновение ока. У разбитого корыта опять остался крестьянин. Размеры дополнительного удорожания поставляемых селу материально-технических средств уже в 1991 году составили свыше 80 миллиардов рублей. Как можно хозяйствовать, если при переходе к рынку для покрытия только складывавшихся удорожаний вряд ли хватило бы всей запланированной годовой прибыли сельскохозяйственных предприятий?

На Секретариате выступили такие авторитеты, как министр сельского хозяйства СССР Черноиванов, заместитель министра финансов страны Чернопевцев, вице-президент Всесоюзной сельскохозяйственной академии имени Ленина Пошкус, председатель Крестьянского союза СССР, будущий член ГКЧП Стародубцев и другие. Они убедительно показали, что нарушение ценового паритета между реализуемой сельскохозяйственной и промышленной продукцией стало одной из главных причин нарастания кризисных явлений в аграрной экономике, ухудшения в целом социально-политической ситуации в стране. В самом начале перехода к рынку оказались подорванными стартовые условия для продвижения села по пути аграрных реформ.

Очень эмоционально выступал обеспокоенный Стародубцев. У меня сохранился краткий конспект его речи. Моральный дух крестьянства упал, сказал он. Несколько лет подряд идет настоящая война против колхозов и совхозов. Меня обвиняют в антирыночной позиции. Но ведь переход к рынку в том виде, в каком он осуществляется сейчас, самоубийство. Нет рыночного механизма, а то, что создано, — самый настоящий грабеж населения. Вот почему он воюет против сумасшествия, подчеркнул Василий Александрович. Фермерство — это очередная кампания, которых в России было не счесть.

В ближайшие десять-пятнадцать лет фермеры страну не накормят. Горбачев отмахивается от Стародубцева: ты меня совсем затерроризировал. Не хочет слушать президент ни о промышленном рэкете — за паршивый насос завод требует с колхоза мяса в пятнадцать раз больше стоимости этого насоса, биржевая цена «уазика» в десять раз превышает его стоимость, ни о создании Агроснаба, без которого крестьянину не продохнуть. Он задыхается от отсутствия мини-техники. Если президент не хочет выслушать радетеля за интересы кормильцев народа, то он надеется, что это сделает Секретариат родного Центрального Комитета.

Министр сельского хозяйства Черноиванов возмущенно говорил о том, что подскочившая цена на «Кировец» (86 тысяч рублей при прежней стоимости 46 тысяч) — это грабеж, что из-за неконтролируемого роста цен только в 1991 году разорилось пятнадцать процентов колхозов. Замминистра финансов Краснопевцев подчеркнул, что отпуск на свободу цен в сельском хозяйстве приведет его к краху, что нужно сохранить государственное регулирование цен хотя бы на основные виды сельскохозяйственных машин — тракторы, комбайны, автомобили, что все ведущие страны мира имеют целевые государственные фонды поддержки сельского хозяйства.

Вице-президент ВАСХНИЛ Пошкус тоже приводил примеры из практики других стран, которые, сначала отпустив цены на свободу в сельском хозяйстве, через некоторое время вынуждены были снова возвращаться к их регулированию. И уж совсем мрачную картину развала аграрного сектора и всеобщего хаоса нарисовал седой, спортивного вида человек — заведующий отделом аграрной политики ЦК КПСС Иван Иванович Скиба. Он представил проект постановления по обсуждаемому вопросу, а также прилагаемую к нему докладную записку.

Выслушав мнения специалистов, председательствовавший Шенин обратился к секретарям: давайте, товарищи, выскажем свое отношение к услышанному. Я посмотрел в сторону Строева. Ему бы задать тон в прениях. Но Егор Семенович слова не попросил. Может быть, потому, что прекрасно понимал: и это высокое собрание ничего не решит.

Новички, видно, еще не потеряли веру во всесилие ЦК КПСС. Секретарь ЦК Валерий Калашников, еще полмесяца назад занимавший скромный пост доцента в Ленинграде, попросил слова и решительно прошелся по проекту постановления, не оставив на нем живого места. Его речь сводилась в основном к стилистическим погрешностям документа, рожденного в отделе аграрной политики.