Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы

Ознакомившись с копией, Дзасохов отдал распоряжение отозвать материал из ТАСС и сказал, что над ним следует еще поработать. Многие центральные газеты КПСС уже успели набрать его и даже выставить на полосу. И вдруг получают сообщение, что переданный материал о заседании Секретариата ЦК КПСС аннулируется. Вместо него будет передан новый вариант. Опять переверстка, задержка с выпуском номера, нарушение графика, что приводит к опозданию выхода газеты. Это значит — поезда и самолеты уйдут без тиража, почтовые машины и почтальоны возвратятся с узлов связи без газет. Огромные материальные убытки!

Но разве задумывались об этом на Старой площади? В процесс редактирования включались все новые и новые люди, каждый хотел внести свою лепту в совершенствование чего? По сути, обыкновенного репортерского материала. К нему относились как к важнейшему документу ЦК. Иногда я ловил себя на мысли, что даже к подготовке постановлений ЦК не относились столь ревностно, как к этим сообщениям. Может, исходили из того, что постановления, в избытке плодившиеся каждую неделю, рассылались в партийные комитеты и оседали там в шкафах и сейфах, недоступные рядовой партийной массе, а сообщения публиковались в газетах, выходивших тогда миллионными тиражами?

Знакомые партработники с периферии рассказывали, что в последние месяцы постановления ЦК на местах почти никто не читал — они были обтекаемые, туманные, наукообразные. Понять их было невозможно. А поскольку в целях демократизации с большинства гриф секретности снимали, то и складировали их в общих отделах, не зная, что с ними делать. Возврату по новым правилам работы с партийными документами они не подлежали.

Глава 7. Плюрализм в одной голове бывает только у идиотов

Вновь и вновь я возвращаюсь к документам ЦК последнего года. Перебираю в памяти и по записям обсуждавшиеся вопросы. Да, некоторые из них рассматривались со значительным опозданием. Да, многие страдали абстрактностью, абсолютной неприменимостью на практике. Но ведь большинство отражали настроения партийцев, специфику работы КПСС в изменившихся условиях. Более того, несмотря на существенные недостатки, в целом, по моему глубокому убеждению, принятые Секретариатом ЦК в последний год документы создавали хорошую основу для консолидации, прежде всего самой партии, выхода ее на качественно новый уровень в обновлявшемся обществе. Почему же благие намерения завершились полным крахом?

Как свидетель всех споров и дискуссий, которые велись на Секретариате, позволю себе поделиться личными наблюдениями по этому поводу.

Мне представляется, что ключом в понимании обстановки, обусловившей кризис в партии и стране, явились неизвестные широким кругам слова, произнесенные тогдашним членом ЦК КПСС и первым заместителем председателя Кабинета министров СССР В.И. Щербаковым на заседании Политбюро третьего июля 1991 года. Заседание шло под председательством Горбачева. Руководство ЦК тогда ограничилось кратким информационным сообщением о заседании Политбюро в несколько абзацев. Детали туда, конечно же, не вошли. Напомню: обсуждался вопрос о взаимоотношениях партии и рабочего движения.

Так вот, Щербаков задал вопрос, который помнится мне до сих пор. Он спросил: что такое КПСС сегодня? Это партия защиты от перестройки и от коммунистического правительства?

В самую точку попал бывший вице-премьер. Ведь коммунистам, партийным комитетам приходилось отвечать за те непопулярные меры правительства Павлова, которые чувствительно сказывались на жизненном уровне трудящихся. Экс-премьер ведь тоже был членом ЦК! Парадокс или даже, может быть, тупик ситуации заключался в том, что партия, в руководящем органе которой состояли Павлов и Щербаков, да и другие члены правительства, провозглашала: именно она является партией социальной защиты трудящихся, именно их интересы стоят у нее на первом плане.

Следовательно, в политике и конкретной деятельности КПСС после XXVIII съезда, и особенно в 1991 году, далеко не все было глубоко продумано, не все соответствовало изменившимся условиям. Возможно, проведение внеочередного съезда или всесоюзной партийной конференции внесло бы ясность в содержание заученно повторяемой на всех уровнях формулы о том, что КПСС — партия социальной защиты людей труда. Ведь буквальное понимание этой формулы подталкивало партийные комитеты к подмене функций профсоюзных комитетов. Если средний класс — предприниматели, кооператоры, менеджеры — набирает силу, если на глазах меняется социальная структура населения, то не может ли так случиться, что КПСС останется партией исключительно одних люмпенов?

Но ни съезд, ни конференция так и не состоялись. А они были нужны не позже июня — июля 1991 года. Объявленный на декабрь XXIX съезд, если бы он даже и состоялся, положения не изменил бы. Время было упущено. Безвозвратно.