Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы

Немало нареканий вызывал и характер постановлений ЦК. Несоответствие этой формы связи между ЦК и местными партийными комитетами в новых условиях видели не только в регионах. Понимали архаичность постановлений, принимаемых по разным поводам, и в Секретариате ЦК. Время от времени об этом заходил разговор. Иногда даже бралась под сомнение целесообразность принятия общепартийных документов универсального характера. Невозможно в одном документе предусмотреть задачи всех партийных комитетов, действовавших в разных условиях. Как можно, например, сидя в Москве на Старой площади, ставить одинаковые задачи партийным организациям, работающим в республиках Прибалтики и Казахстана, Молдовы и Белоруссии, Армении и Украины? Абсолютно разная специфика.

Выпускать постановления по каждой компартии отдельно? Но ведь они самостоятельны. А с другой стороны, ЦК в Москве в этом случае превратится в надсмотрщика, творца инструкций и указаний. Снова заколдованное колесо, и никто не знает, как из него выбраться. И все оставалось по-прежнему — плодились пространнейшие постановления, как в былые времена, когда был сильный центр и ЦК выступал в роли его станового хребта.

Ну, не нонсенс ли принимать развернутое постановление о работе партийной организации Харьковского государственного университета? Что поучительного почерпнет из него профессор-коммунист в Вильнюсе или, предположим, в Кишиневе? Условия-то совершенно разные. Я уже говорил, что в Секретариате это понимали. Но все ограничивалось пониманием, не больше. Реформирования стародавней практики не было. Может, потому, что реформаторов в ЦК не находилось?

Ответ на этот вопрос скорее положительный, чем отрицательный. К сожалению, личности, которая сумела бы реформировать привычные методы и формы работы Секретариата, сложившиеся десятки лет назад, когда КПСС была руководящей и направляющей силой в обществе, в последнем составе Секретариата я назвать не могу. Нужен был человек, который нашел бы такую форму работы Секретариата ЦК, которая превратила бы этот коллегиальный орган руководства в орган партийной власти новой генерации.

На мой взгляд, заседания Секретариата ЦК, бывшие в прежние времена совершенным инструментом выработки партийной политики по конкретным вопросам, утратили свое значение. Их надо было чем-то заменять, потому что задачи партии с уходом из хозяйственной и управленческой сферы стали иными. Новые политические методы, о которых уже столько сказано, должны были осваиваться прежде всего именно Секретариатом. Но, к сожалению, все оставалось по-старому. А может, на реформирование не хватило смелости.

…Пятого ноября 1991 года в последний раз я открыл двери здания, где отработал шесть лет. После более чем двухмесячного отлучения от работы мне вернули трудовую книжку с записью о том, что я освобожден от занимаемой должности в ЦК КПСС с 11 ноября 1991 года. И названа соответствующая статья КЗоТ РСФСР. В течение десяти дней после этого я мог зарегистрироваться в городской или районной бирже труда. Тогда мне еще два месяца выплачивали бы пособие по безработице. Перспектив на трудоустройство — никаких.

Я вышел из здания, хотел еще раз оглянуться на него — и не смог.

Кто-то оставил там, уходя 23 августа, сапоги и сильно сокрушался об этом.

Я же оставил там веру в то, чему честно и добросовестно служил.

Глава 8. Ведали ли они, что творят?

Неужели никто из окружения Горбачева ни разу не сказал генсеку о пагубности его курса?

Нашелся один чудак-человек.

Пятнадцатого июня 1989 года заведующий общим отделом ЦК КПСС Болдин передал Горбачеву письмо от В.И. Конотопа, который двадцать лет до выхода в 1985 году на пенсию возглавлял Московскую областную партийную организацию.

«Уважаемый Михаил Сергеевич, уважаемые члены Политбюро ЦК КПСС! — начал читать генсек. — Согласен, что процессы в нашем обществе идут необратимые, и сейчас уже поздно об этом говорить, но тем не менее обращаюсь к вам с вопросом: неужели вам недостаточно «опыта», например, Польши, чтобы увидеть, куда движется наша страна? Демократизация и гласность в современном виде, к нашему несчастью, воскресила и активизировала сионистов, националистов, бухаринцев и троцкистов, хапуг всех мастей, неофашистов и прочую нечисть.

Космополиты, используя почти все средства информации, особенно печать и телевидение, многие учреждения культуры, опутали трудящиеся массы плотной паутиной упадничества, недоверия к партии, полностью предали забвению воспитание у советских людей исконного чувства патриотизма, а Захаров и Карякин, мне стыдно об этом писать, народные депутаты СССР, со своими иезуитскими замыслами уже замахнулись даже на святая святых — Владимира Ильича Ленина. Им и их соратникам уже многое удалось в их «деятельности», и если вы и на этот раз закроете глаза на эту провокацию, то им и это удастся решить. Пока они официально отповеди не получили, а народ волнуется».