Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы

Зашел в девятый подъезд. Да, в пятом, где хозотдел, милиционер не хотел пропускать, давай ему другой пропуск. Наконец смилостивился. А в девятом сразу пропустили. Пошел к лифту — и тут встретил Виктора Черемухина.

Славный парень. Я приметил его в одной из командировок в Киргизии, и с моей подачи он оказался в ЦК КПСС. Потом перешел в ЦК Компартии России — заместителем заведующего идеологическим отделом по печати.

Он бодр и жизнерадостен. Задумал газету «Подземка» — будут в метро продавать. Сказал, что я согласен на обозревателя. Подошел еще кто-то, кажется, Андреянов из Управления делами, другие недавние сослуживцы. Дружно поливали президента, Ивашко, Политбюро и Секретариат. И тут кто-то заметил:

— А вон и Ивашко. Легок на помине.

И точно, идет Ивашко в сопровождении охранника. Охранник услужливо вызвал лифт.

— Два одинаковых лифта, — вслух удивился заместитель Генерального секретаря.

Да, видно, к однообразию он не привык. Хотя бы поздоровался. Нет, прошествовал мимо. И уехал на лифте.

Я пошел на четвертый этаж, получил зарплату с квартальной премией. Позвонил Болтачу в Минск. Он когда-то был в ЦК Компартии Белоруссии зав. сектором телевидения. Сейчас — главный редактор республиканского сатирического журнала «Еж». Иногда я посылал ему юморески.

— Получил оба твоих материала. Один сразу в набор, второй идет в следующий номер. И вообще, бросай ты этих москалей и возвращайся в республику. Правда, здесь ничего тебе не светит. Все должности заняты, да ты и чужак сейчас. Но ничего, писать ты умеешь, тебя все знают, и через год займешь подобающее место.

С Лукшей, директором издательства «Юность», где выпустил несколько книжек, такой же разговор состоялся. Нет бумаги, нет картона, свирепствуют кооператоры. Учебники не на чем печатать, детскую литературу — тоже. Но подтвердил, что моя книжка идет.

Видел Дегтярева — последнего заведующего идеологическим отделом ЦК КПСС. С бородой. В коммерции. Видел Филиппова — в ЦК он был руководителем группы консультантов; по-моему, умный парень. Признался, что ходит в ДДР, правда, пока они его не приняли, но допускают. Терминология та же, что и у нас, только непривычно, что девочки в коротеньких юбчонках ходят. Да и тесно, кабинетов не хватает.

И еще что понял Филиппов: ДДР — это социал-демократы. Самые обыкновенные.

— Через месячишко я тебе позвоню. У тебя же есть мой домашний телефон? Может, что-нибудь и придумаем…

С первой попытки соединиться с Гребенюком не удалось — отсутствовал. Со второй получилось.

— Вы где сейчас? Приезжайте. Пропуск вам будет заказан. Мы находимся в комплексе «Московской правды», на четвертом этаже.

Приехал на метро. Здание охраняют странные личности в камуфляжной форме.

— Итак, значит, речь идет о работе? Могу предложить только на гонорар. Не торопитесь говорить «нет». Гонорар у нас 50 рублей за страницу машинописи. Через полтора-два месяца появится ставка.

Я рассказал о рукописи книги «Тайны кремлевских смертей». Это сразу изменило ситуацию.

— Вот что. Я сейчас вызываю машину, вы едете с нашим курьером к себе домой, отдаете ему рукопись, а остальное — дело наше. Мы сами выберем, что нам годится.

Я слабо сопротивлялся, но не помогло. Пришел его первый зам Филатов и тоже стал уговаривать.

— Значит, так, — подытожил Гребенюк. — Мы подписываем с вами договор о сотрудничестве. Оформляем вас обозревателем с окладом в тысячу рублей. На полную ставку. Плюс гонорар не менее пятидесяти рублей за машинописную страницу. И вы можете творить свои нетленки. Я понимаю ваш замысел: вам хочется писать, не думая о куске хлеба. До вторника. Это будет восьмого октября. Мы созваниваемся, оформляем договор, а со среды начинаем публиковать вашу книгу. Страниц сто пятьдесят, я думаю, дадим.

Он вызвал машину, молодого паренька-курьера, и мы поехали ко мне. Машина черная, с московскими номерами. Дохнуло номенклатурным прошлым.

После того как я подобрал материалы и отправил их в редакцию, позвонил Гребенюку. Дополнительно вложил еще интервью с маршалом Ахромеевым.

— Получили?

— Да. И уже страниц сто пятьдесят пробежал. Буду сам лично редактировать.

— Я там и Ахромеева подложил.

— Видел. Но, откровенно говоря, мне не очень показалось. Отдал Филатову. Пусть он посмотрит. А большую рукопись отдал на ксерокс.

Ладно, подождем до вторника. Недолго ждать. Да, он предложил и удостоверение выдать. От редакции газеты «Крестьянская Россия». Они и такую выпускают. Республиканскую, чем очень гордятся. Надо только фотографию принести.

Да, вспомнил — Юрий Иванович Рыжов сказал:

— Твою объективку Зюганов взял. Сказал, что знает тебя.

Виктор Фирсов устроился в журнал «Утро» к Вячеславу Мотяшову. Член редколлегии. Наташа Карпунькина в Белом доме — секретарь у какого-то начальника по фамилии Матвиенко. Остальные пока не у дел.

Как аппаратчики поливают Горбачева! Один говорит: мне хочется расколотить телевизор, когда там появляется его физия.

8 октября. Все три праздничных дня — пятого, шестого и седьмого октября — не было ни одного звонка. Писал для Улитенка, для «Республики», юморески для белорусского «Ежа».